(Не) отец моего малыша
Шрифт:
Выдохнул. На миг закрыл глаза.
Следующая фраза, видимо, далась мужчине с невероятным трудом:
— Потому что я был женат три раза. Ни одна из моих жён не принесла мне наследника. Я не буду ничего тебе доказывать, чтобы ты потом плодила сплетни по углам. В силу некоторых обстоятельств я не могу иметь детей. И точка.
Кирилл пытался говорить спокойно. А я ушам не верила в то, что слышу!
Невозможно. Невероятно! Наглый лжец!
Ну просто отвратительный, бессовестный кретин!
— Как обычно окажется, что до меня в тебе уже побывал
— Кирилл… Львович! Вы… Не н-надо так… — Последняя попытка. Практически упала перед собственным палачом на колени.
Тщетно.
— Я говорю НЕТ! Забудь всё, что между нами было. Или... ищи другую работу. А если взболтнёшь кому-то — я тебя в чёрный список добавлю. Будешь до конца своих дней дворы подметать. Уяснила?
Я больше не смогла выдавить ни слова.
Губы свело острой дрожью. Глаза буквально горели от слёз.
Бесполезно. Жалкое зрелище. Сколько не унижайся — ему насрать!
— Если не перестанешь капать на мозги — уволю. — Со всей силы стукнул кулаком по поверхности стола, вынуждая рефлекторно отскочить назад. — Всё, Демидова, разговор окончен. Ты свободна.
Не шелохнулась даже. Стояла как мёртвая статуя, пытаясь переварить услышанное, пытаясь придумать дальнейший план, касательно того, что делать с ненужным, непринятым ребёнком и как нам дальше жить?
— Ну что застыла и глазками тут своими хлопаешь? Непонятно объяснился? Работай иди. Не раздражай меня. Я не куплюсь на твою чепуху. Не старайся.
Это всё. Конец.
Это как точка невозврата.
Я просто выскочила прочь из кабинета, зажав рот ладошками, чтобы не закричать от всепоглощающего горя!
— До свидания! — Рыкнул на прощанье, в спину. — Работа сама себя не сделает.
***
После этого разговора я проплакала в туалете до закрытия филиала.
И на ночь бы там осталась, если бы Катька, перед окончанием рабочего дня, не забежала в уборную припудрить носик. Всхлипы мои услышала и поняла, что я это, как избитая дворовая псина, надрывно завываю, отвергнутая, будущая мать-одиночка, которая решила устроить всемирный потоп в женском туалете своими горькими рыданиями.
— Успокойся, успокойся, милая! — Утешала, как могла. — Да он просто кусок шлака, не мужик, а трус и ничтожное животное! И хорошо, что ты узнала это сейчас. Ведь лучше раньше, чем спустя время. Было бы больнее вдвойне. Я-то знаю. Дважды разведёнка. Учись на чужих ошибках, милая. Этот выблюдок тебя не достоин. Грязище! Урод безнравственный! Гореть ему в вечном аду и всю жизнь ходить с отвисшим шлангом! Карма вернётся ответным бумерангом, вот увидишь! — Скрипя зубами. — Круто, млять! Значит этот подонок обманом заделал тебе ребенка, ещё и пригрозил тюрьмой, если рыпаться надумаешь?
— Да, Кать. Представляешь... — рыдала до удушья.
— Мразь он. И чудовище. Редкостное дерьмо!
— Всё случилось так... по-глупому. Я не хотела. Он... притворился барменом. Простым парнем, работягой, любезно угостил выпивкой. Такой добрый, радушный, простой парнишка. И приятный во внешности, в беседе. А затем... Он меня поцеловал. Прямо там, на пляже, при свете луны. Уложил на песок и показал мне звёзды.
Дальше я смутно помню, что происходило. Проснулась уже утром. В каком-то неизвестном гостиничном номере. В ногах букет роз и записка, мол "Как ох*уенно нам с тобой было. Спасибо, детка". Помимо проклятого веника я увидела ещё и кровь на одеяле и почувствовала жжение внизу живота. А потом просто сошла с ума.
Всхлип. Секундная пауза.
Катя меня обнимает, гладит по волосам, пытается утешить.
— Что теперь делать с малышом, даже не знаю...
Катерина выдохнула:
— Ладно, расскажи всё по порядку. От начала до конца. Может что-нибудь сообразим.
— Спасибо, Кать, спасибо за поддержку. — Обнимала в ответ и благодарила заботливую подругу. Хорошо, что она оказалась рядом. Поддержала. Иначе, мне казалось, что я просто сойду с ума от безнадёжности и отчаяния. Кто знает, чем могла бы закончиться моя истерика. Когда женское сердце разбито. Истерзано. Вырвано и растоптано грязными мужскими ботинками.
— Для того и существуют друзья, чтобы поддерживать друг друга. Выше нос! Мы должны быть выше мужиков! Мы небо. А они земля. Мерзкое, гниющее болото, на которое мы смотрим свысока и смеёмся. Никто они! Никто! Я не говорю о всех мужчинах, конечно же, я имею ввиду тех кобелей, кто идентичен Большакову.
— Да, ты права… Права.
— Не реви, Лиль. Идём лучше в кафешку, поужинаем и ты мне всё расскажешь, в подробностях, окей? — Не дожидаясь согласия, подхватила меня под руку и повела в сторону лестницы.
— Пошли. — На душе стало чуточку легче, а глаза перестали болеть от давящих слёз.
Подруга права. Не нужно держать боль в себе. Так ведь и заболеть можно.
От бесконечных переживаний.
ГЛАВА 24.
[Кирилл]
С тех пор, как я уехал в Штаты, прошло три года. Возвращаться не хотелось совершенно. Ибо я взахлёб увлекся собственным, успешным, между прочим, проектом. Но я соскучился. По отцу? По родному городу?
Не настолько сильно, как должен был. С отцом мы виделись и в Штатах. Родной город меня больше не впечатлял, если сравнивать его с интерьером и общим развитием во всех сферах, как, например, за рубежом. Тогда что же? Почему меня настолько неистово тянуло вернуться в Россию?
Она.
Во всем виновата она.
Моя Лилия.
Я это понял окончательно, когда увидел её на мероприятии в центральном офисе. Нет, не как приглашенную гостью. А как уважаемого работника фирмы.
Ох, как же она изменилась. Стала еще ярче и вкусней, чем до этого. Стоило мне только хоть глазком на неё взглянул и всё. Я ослеп. Вновь помешался. И вновь захотел её трахнуть. А она, судя по всему, была не в восторге от моего сенсационного явления. Убежала. Сразу, как только мое выступление закончилось. Я не смог отпустить наглую девчонку. Прижал к балкону, дурея от запаха её роскошных волос, от её упругой попки, которую облегала классическая секси-юбочка. Пусть до колен. Но она на ней смотрелась именно секси, и провоцировала меня как красная тряпка разъярённого быка.