(не)отец моего ребенка
Шрифт:
Юра снова замолкает на какое-то время, смотрит на девочку, я же пытаюсь осознать сказанные им слова. У него есть еще один ребенок, а у меня — племянница. Как же много я не знаю о своем брате, и насколько сильно мы отдалились друг от друга, каждый взращивая свои обиды, что в такой трудный момент его жизни он даже не намекнул мне о том, что происходит.
Блондинка подзывает девочку, что-то говорит ей, потом задирает голову вверх, рассматривая окна дома, поворачивается к нам, несколько мгновений не отводит взгляда от машины и поднимает руку вверх. Короткое движение. Прощание. Потом берет девочку за ладошку и спешит скрыться за дверью.
— Я собирался помогать ей, хотел участвовать в жизни ребенка, но она запретила мне даже приближаться к ним. Боялась, что муж обо всем узнает. Обставила все так, словно беременна от него. Сказала, что слишком привыкла к нему и не хочет терять, потому что ребёнку нужен настоящий отец. Она была права, конечно, я бы ни за что не ушел от Карины, я любил ее, да и до сих пор люблю, а если бы все вскрылось — Снежана бы осталась одна с ребенком на руках. В общем, первый год я делал, как она попросила меня, а потом не выдержал, приплатил кому надо в отеле, и мне дали копию ее личного дела, приехал к дому и долго караулил их. Увидел Снежану с дочерью, и что-то перевернулось внутри меня. До этого ведь никогда не хотел детей, а тут вдруг как с ума сошел. Долго уговаривал Карину, что нам уже бы пора обзавестись своими детьми, она все говорила, что молода, что фигуру испортит, снова ругань, и я сорвался во второй раз. Дома у меня была недовольная жена, в съемной квартире — молчаливая любовница, а в голове — дочь, которая никогда не назовет меня отцом. Я все-таки не удержался, еще через полгода встретился со Снежаной и попросил разрешить мне хотя бы издалека видеть Маринку. С тех пор несколько раз в месяц я подъезжаю к дому и наблюдаю, как играет моя дочь. Один раз сделал вид, что встретился с ними случайно в торговом центре, и мне даже удалось подержать ее за руку и купить куклу. Она очень смышлёная девочка, — с горечью произносит он.
Я вижу, что брату больно говорить об этом. Вспоминаю, насколько сильно он любит близнецов, представляю себя на его месте — и понимаю, что не смог бы так. Рассказал бы этому мужу Снежаны о том, кто настоящий отец, еще в роддоме.
— И что теперь? Так и будешь смотреть на то, как твоя дочь называет отцом какого-то левого мужика?
— А что делать? Не разрушать же их семейную идиллию? Снежана знает, что в случае чего я всегда готов помочь им. Я пробил ее мужа, вроде бы неплохой парень. Но это так неправильно, что твоего ребенка воспитывает другой, что я не могу увидеть ее в любое время, что мне приходится вот так вот прятаться от всего мира, — в сердцах произносит он. — Именно поэтому я разозлился, когда Вика сказала о своей беременности. Потому что прекрасно понимал, что я на ней не женюсь, а еще одного ребенка, которого я не смог бы воспитывать, не хочу. Неправильно это.
— Неправильно заводить на стороне романы и обманывать молоденьких неискушенных женщин, Юра, — внезапно завожусь я, потому что, когда дело идет о Вике, не могу оставаться равнодушным.
Брат усмехается. Потирает ладонью лицо и заводит мотор.
— Когда пробуешь разок что-то запрещенное, уже трудно остановится. Пока тебя не поймают, конечно. Катя хорошенько потрепала мне нервы. Непонятно как узнала мой адрес. Я думал, что это конец. Так что спасибо тебе, Игорь. Серьезно. Благодаря этому случаю я понял: в один момент можно потерять все то, что так дорого тебе. Я знаю, что Карина была не безразлична тебе, и, поверь, ни разу не чувствовал никакого злорадства по поводу того, что из нас двоих она выбрала меня. Просто так сошлись звезды. И я хочу, чтобы ты знал: я ни о чем не жалею, потому что этот кратковременный роман с Викой привёл ее к тебе. Я рад за вас, брат, честно. И за то, что ты наконец-то стал отцом. Лучшего для своего ребёнка и не пожелаешь.
Горло сдавливает тугой спазм. Мы давно не разговаривали с Юрой вот так по душам. Без напряжения и ссор. Как раньше. Я сжимаю руку в кулак и протягиваю в его сторону.
— Вместе до конца, даже если родители выгонят нас из дома? — с усмешкой спрашиваю я, вспоминая наше детство. Брат отрывает взгляд от дороги, улыбается в ответ, костяшки его пальцев с силой ударяются о мои:
— Я бы сказал — даже если наши жёны подадут на развод, — смеется он уже в открытую, и я лезу к нему с братскими крепкими объятиями. Салон машины заполняется нашим смехом, разговорами, музыкой. А потом я вдруг задаю вопрос, который мучает меня больше всего:
— Слушай, я надеюсь, больше сюрпризов не будет? Это же все твои дети, да? Или можно уже создавать футбольную команду?
— Заткнись, прошу. Клянусь, Катя была последней изменой. У нас с Кариной сейчас второй медовый месяц, и мы планируем ещё детей. Она даже согласилась с первого раза. Но если и ты захочешь второго, то обращайся. Я всегда готов. Правда, в следующий раз обойдёмся услугами клиники, никаких природных путей.
— Я убью тебя, — хмыкаю я, и наконец-то меня отпускает. Окончательно. Кажется, я давно не чувствовал себя таким счастливым. Теперь у меня точно есть все, о чем я мечтал, и даже больше.
Глава 50
Вика
Я выхожу из клиники со свертком в руках, останавливаюсь на крыльце, делаю глубокий вдох и прикрываю глаза, наслаждаясь солнечным апрельским днем. Я провела здесь пять недель вместе со своей крошкой, которая сладко спит в моих руках. Каждый раз, когда смотрю на нее, утопаю в нежности и любви. Хочется уберечь ее от всего на свете, чтобы она никогда не узнала, что такое горе, предательство, боль.
У нее черные волосики, как у Игоря, да-да, именно у Игоря, я запретила себе вспоминать о Юре, потому что отец у моей дочери один-единственный и самый лучший. Она почти все время спит, уже не напоминает красный сморщенный комочек, я уже беру ее на руки без страха навредить из-за того, что она невероятно крохотная, и не могу насмотреться на нее.
Мы назвали ее Надей, и теперь у нас в доме будет расти наша собственная Надежда.
Игорь придерживает меня за талию, ведет в сторону внедорожника. На его лице блуждает счастливая улыбка, и когда я смотрю на него, то мое сердце раз за разом пропускает удары. Все эти недели он тоже был рядом. Оплатил палату и ночевал со мной на одной кровати, уезжал лишь по работе, развлекал меня и точно так же, как и я, с нетерпением ждал, когда нашу девочку переведут в обычную палату для новорожденных.
Мне не верится, что я стала матерью вот так неожиданно. Вообще, все, что случилось со мной за этот год, кажется чем-то нереальным. Если бы мне кто-то рассказал, что ожидает меня в будущем, — я бы не поверила. Если бы мне кто-то хотя бы намекнул, что тот циничный мужчина, встретивший меня на пороге своей квартиры, станет самым заботливым отцом для моего ребенка, с таким трепетом будет относиться ко мне, — я бы рассмеялась ему в лицо.
— Ну что, готова вернуться домой? — оборачивается ко мне Игорь с водительского места, смотря с насмешкой.
— Поскорее бы, — улыбаюсь ему. — Родители уже там?
— А где им быть? Надеюсь, они еще не успели поссориться, потому что, когда я покидал квартиру, наши матери спорили, в какую школу стоит отдать Надю, — он закатывает глаза и трогается с места. Сегодня у наших родителей произошло первое знакомство, и я безумно волнуюсь, прижимаю спящую дочь к своей груди и не могу скрыть счастливую улыбку.
В отличие от своей обычной манеры езды, Игорь ведет медленно и плавно, словно везет самое ценное, что у него есть. Хотя так оно и есть. В какой-то момент мне даже хочется прикрикнуть на него, чтобы не полз как черепаха, потому что нам уже начали сигналить другие машины.