Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2
Шрифт:
В раздевалке я снял перевязку, пошевелил пальцами на левой руке. Похоже, все очень хорошо. Тьфу, тьфу, чтобы не сглазить. Боли почти нет, опухоль спала. Но все равно, лучше не беспокоить руку, чтобы не усугубить травму. Я убрал дощечки для шин, снова туго перевязал кисть и переоделся для выступления.
Затем начал потихоньку разминаться. Времени еще вагон и две цистерны. Успею продумать тактику.
Итак, что у нас есть? Боксер типа Мазурова, привыкший заканчивать поединки нокаутом, может придерживаться разной тактики. Он может все время атаковать, наращивая давление на противника. Или уйти в глухую защиту. Все зависит от мастерства соперника.
Самое главное, что нокаутер до последнего придерживает свой разящий удар. Он зорко следит за открывающимися возможностями, чтобы его нанести. И уж будьте уверены, если такой шанс появится, он им обязательно воспользуется. В таком случае он действует стремительно. Как сокол на зайца.
Причем если он агрессор, то старается сам создать такую удобную ситуацию непрерывными атаками. А если пассивен, то обычно терпеливо ждет, пока возможность появится во время контратаки.
Если удар не достиг цели, то есть не завалил соперника, то нокаутер обычно продолжает атаку. Надеется добить серией сильных ударов. И обычно у него это обычно получается. Черт, эти парни невероятно опасны. Мазуров, как я понял, достаточно силен как в агрессии, так и в контратаке. Он хорошо чувствует противника и быстро выбирает ту или иную, верную тактику.
В поединке со мной он наверняка собрался непрерывно атаковать. Он же видел, что я люблю игры и западни. Он захочет лишить меня времени для создания ловушек. Он будет быстро нападать на меня, сразу задаст высокий темп.
Ну, а мне, чтобы противостоять Мазурову, остается только бегать от него по рингу и стараться подловить на контратаке. Все, что угодно, лишь бы не попасть под его мощные свинги. Я заметил, что он отдает им предпочтение.
Кроме того, надо не только бегать, чтобы не казаться совсем испуганным. Надо ловить его на атаке, наносить ответные и встречные удары. Уж это мы умеем.
Самое главное, это держать защиту. Мазуров будет стремиться поразить не только челюсть, но и печень. А то и солнечное сплетение. Мне надо хорошенько прощупать его, чтобы понять, когда он собрался нанести сильный удар.
Это как в покере. Надо изучить соперника и понять, с каких карт он собирается сейчас зайти. И отслеживать микродвижения, которые он перед этим делает. У кого-то невольно искажается лицо. Кто-то приподнимает плечи. Третий вообще сильно отводит назад атакующую руку, замахивается.
В общем, признаков много, надо только стараться их заметить. Хотя, чем талантливее боксер, тем труднее это сделать. И это тоже, как в покере. Там мастер тоже никогда не покажет, какие у него карты.
Через час в раздевалку вошел Худяков. Лицо красное от мороза.
Впрочем, когда он заговорил, я понял, что не только от холода. От тренера несло перегаром. Видимо, выпил вчера после нашей размолвки.
— Здравствуй, Рубцов, — сказал он хмуро. — Я пришел тебе помочь. Не знаю, сможешь ли ты справиться с Мазуровым, но от души желаю тебе победы.
Мне стало жаль мужика. Вчера я был на взводе после боя, поэтому поцапался с ним. Какая разница, чего он там себе вообразил. Пусть себе считает Мазурова лучше меня. Это его мнение и он имеет на него право. Моя задача — доказать на деле, что он не прав.
— Вы меня простите, Олег Николаевич, — сказал я. — Вчера я что-то погорячился. Согласен, Мазуров сильный боец. Но я сделаю все, чтобы победить его.
Тренер широко улыбнулся. Все-таки, он неплохой человек, при всех своих недостатках. И старается помочь мне, в меру своих сил.
— Вот это другое дело, — он крепко пожал мне руку.
Ну вот и хорошо. Негоже перед главным боем ссориться с тренером, хотя бы даже и второстепенным по значению.
— Ну, как ты, готов к труду и обороне? — спросил Худяков, когда наши разногласия остались позади. — Давай, ты сможешь задать ему жару. Хорошо, что ты такой упрямый, это прямой путь к победам.
Он хлопнул меня по плечу. Вот зараза. Как раз по левому. Внезапно руку пронзила боль, будто током ударило. Я скривился и Худяков тут же заметил это.
— Что такое? — спросил он чутко. — Живот скрутило? Или рука болит?
Я показал на левую кисть.
— Повредил вчера. Вроде перелом.
Я впервые видел, чтобы взрослый человек так менялся в лице. Худяков состроил ужасную гримасу.
— Какой перелом? Ну-ка, покажи. Ты смотри, как опухла! Врачу показывал? Как это случилось? Это после вчерашнего боя?
Я покачал головой и рассказал про нападение у подъезда. Всю правду рассказывать не стал, сказал, что это были случайные хулиганы. Потом поведал про визит в травматологию.
Слушая меня, Худяков схватился за голову и покачался на месте.
— Ты с ума сошел, Рубцов? Ну, ты даешь! Я знал, что ты сумасшедший, но не до такой же степени! Мы не можем так рисковать твоим здоровьем. Я должен немедленно сообщить организаторам. Мы снимем тебя с соревнований.
Он бросился было к выходу, но я поймал его за локоть, своей здоровой рукой. Крепко схватил, чтобы не вырвался. Теперь я разговаривал тихо, чтобы не слышали другие боксеры, собравшиеся в раздевалке.
— Никаких сообщений, Олег Николаевич. Никому не слова. Я буду драться с Мазуровым. И не надо так кричать, я не хочу, чтобы нас слышали.
Худяков огляделся и заметил любопытные посторонние взгляды. Отвел меня подальше и с жаром сказал:
— Пойми ты, мальчишка, что это уже не шутки. Если что-то пойдет не так, ты можешь потерять руку. Ты можешь навсегда потерять возможность участвовать в соревнованиях по состоянию здоровья, как ты этого не понимаешь?
— А кто об этом узнает? — спросил я, глядя ему в глаза. — Я знаю, что очень рискую, но, в конце концов, это мой выбор. Если произойдет так, как вы говорите, я скажу всем, что обманул вас и не сказал о травме.