Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2
Шрифт:
Худяков горько усмехнулся.
— Ты что, думаешь, будто я забочусь о своей шкуре? Да мне плевать на себя, я уже списанный товар. Я не хочу, чтобы ты пострадал. Ты еще молод, у тебя вся жизнь впереди. Не повторяй моих ошибок, не твори глупостей. Перелом руки — это очень серьезно.
Я снова покачал головой.
— Олег Николаевич, я не могу сейчас отказываться от участия. Это очень важно для меня. Я все продумал. Перелом у меня небольшой, я туго перебинтую руку, чтобы кисть осталась в неподвижности. Бить этой рукой я не буду, только отбиваться плечом. Кроме того, я буду много перемещаться и работать корпусом. Мазуров меня не достанет.
Тренер хлопнул себя по лбу.
— Ну конечно, ведь ты еще и противостоишь Мазурову. Как я мог забыть об этом! Пойми, Витя, ты не сможешь долго драться с ним с поврежденной рукой. Он сразу просечет это и воспользуется себе на благом этим обстоятельством. Нет, извини, я не могу выпускать тебя на ринг с такой травмой.
Он снова направился было к выходу, но я опять поймал его за руку.
— Олег Николаевич, извините, но я должен участвовать в сегодняшнем поединке. Пожалуйста, не лишайте меня этого шанса. Кто знает, смогу ли я потом снова получить его?
Говоря это, я намекал на судьбу самого Худякова. Он ведь тоже дрогнул в свое время. И упустил свой шанс. Поэтому и заливает теперь периодически свое горе.
Тренер не стал возмущаться, а испытующе посмотрел мне в глаза. Я тоже пристально глядел на него. Как там говорил Касдаманов? Используй энергию внутри себя, чтобы подчинить других людей и обстоятельства. Пусть эта сила льется на окружающих через твои глаза. Вот и теперь я мысленно приказал Худякову успокоиться и помочь мне.
Вроде бы, подействовало. Тренер снова вернулся ко мне, прошелся взад-вперед.
— Ладно, — наконец сказал он. — Попробуем сделать это, отчаянная твоя головушка. Если лишишься руки, сам виноват будешь.
— Это точно, — подтвердил я, радуясь, что сумел уговорить его.
Потом Худяков остановился и погрозил мне пальцем.
— Но смотри, если я увижу, что дело совсем плохо, то сразу выброшу полотенце. Ты меня понял?
Я радостно кивнул.
— Совершенно верно, Олег Николаевич. Так и сделаем, я не буду в обиде.
Мы провели в раздевалке еще с полчаса, обсуждая тактику боя. В зале для соревнований уже начались бои. Каждый раз, когда кто-то выходил или заходил в раздевалку, оттуда доносились крики и свисты зрителей. Наконец, настал и мой черед.
— Ну, пошли, — сказал Худяков и я заметил, что он волнуется не меньше меня. — Действуй по плану. У нас есть шансы.
Он еще туже затянул бинт на моей руке и мы вышли из раздевалки. Я шел, подпрыгивая и разминаясь на ходу. Мысленно прокручивал в голове всевозможные варианты развития событий. Старался ко всему подготовиться. Посмотрим, насколько у меня все пройдет. Да уж, я сильно налажал и подвел сам себя с этой травмой.
Народу в зале было не так уж и много. На трибунах сидело вдвое меньше зрителей, чем в первый день. Но все равно я почувствовал волнение.
Мазуров уже ждал меня на ринге, прогуливаясь взад-вперед, как лев в клетке. Я взобрался на ринг после соблюдения всех необходимых формальностей и прохождения процедур. Хотел не отводить от противника взгляда, но услышал знакомый голос из рядов зрителей:
— Давай, Витенька, только победа!
Сначала я подумал, что ослышался, но потом оглянулся и увидел Лену. Девушка сидела в первом ряду недалеко от ринга, улыбалась мне и махала рукой. Вот это да, вот кого я ожидал увидеть здесь меньше всего, подумал я со все возрастающим ликованием.
Глава 24. Только не нокаут
Увидеть Лену было так неожиданно, что я даже непроизвольно подался к ней. Будто хотел спуститься к ней и обнять. И только потом вспомнил, что уже на ринге.
— Соберись, Рубцов, — сказал сзади Худяков. — Помни, что мы обсуждали.
И я отвел взгляд от Лены. Заставил себя посмотреть на Мазурова. Тот уже перестал ходить туда-сюда, стоял неподвижно и пристально глядел на меня. Как я уже говорил, повадками он напоминал большую хищную кошку. Не хватало только хвоста и длинных усов.
Судья объяснил нам правила боя. Проверил перчатки и нашу готовность. Когда он тронул мою левую руку, в кулаке стрельнула боль, но я постарался сохранить невозмутимое выражение лица.
— Ну, привет, уродец, — сказал Мазуров, подойдя ближе. — Готов пострадать сегодня?
Взгляд у него был неподвижный и немигающий, почти как у Касдаманова. Я вспомнил рассказ тренера про Соловья-разбойника. И про то, что чем больше враг хорохорится, значит, тем больше он боится.
Но Мазуров не боялся. Это сразу видно. Он принадлежал к типу людей, которым нравится причинять боль другим. Поэтому, видимо, бояться предстояло мне. Сразу за нас двоих.
— Бокс, — сказал рефери, высокий мужчина с седеющими волосами и в спортивном костюме. До этого дня он мне не попадался.
Напряжение сразу исчезло. Я забыл о зрителях, о тренере и судьях. О прошлом и будущем. Даже о Лене. Остался только противник, мягко подпрыгивающий передо мной, с выставленными перчатками. Его глаза сощурились, наблюдая за мной.
И тут я сразу напал на Мазурова. Стремительно и резко. Пара финтов левой рукой, чтобы отвлечь, затем сразу ближний бой.
Удары полусогнутой правой, один, потом второй, теперь снова обманное движение левой. И Мазуров попался. Отвлекся.
Не ожидал, понимаешь ли, что все начнется так быстро. Ну, а как же ты думал, я же должен ответить на все твои ругательства в мой адрес. И в завершение серии я ударил его крюком в голову.
Попал в нижнюю часть лица, в районе щеки. Перчатки у нас были толстые и широкие, за такими при ударе пол-лица скрывается.
Мазуров быстро сориентировался, ушел в сторону. Тряхнул головой, улыбнулся и погрозил мне. Ничего, мол, хоть я и потерял очки, но скоро нагоню тебя. Вся его манера поведения на ринге нацелена на то, чтобы вывести меня из равновесия. Я теперь ясно видел это. Мне надо сделать тоже самое. Только так я смогу победить в этом бою.