Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2
Шрифт:
В итоге мы отрабатывали передвижения до упора. Пока я сам не повалился на настил от усталости и не мог шевелиться. Зато кое-что у меня начало получаться. Я даже удостоился скупой похвалы от Егора Дмитриевича. На завтрашний бой мы приготовили несколько отличных наработок. Отличные, бомбические сюрпризы для моего противника.
О том, чтобы поехать к Лене не было и речи. Я отдохнул и вспомнил свое обещание прийти к ней, во чтобы то ни стало. В тоге я дождался полуночи, выбрался, крадучись из дома и отправился к девушке пешком.
Егор Дмитриевич остался в своей комнате. Уверен, он все слышал, но все-таки ничего не сказал. Знал, что такое молодость. Почти до четырех утра мы обнимались с Леной в подъезде.
Обратно я вернулся на попутке. Тренер уже поджидал меня у ворот.
— Молодо-зелено, — сказал он. — Девки тебя погубят, как погубили не одного мужика. Быстро езжай на турнир, балбес эдакий. И задай там всем жару. Помни, перемещения! Работа ног. Контроль соперника. И победа, только победа. Представь соперника уже лежащим на полу.
В итоге я, так и не сомкнув глаз, приехал на соревнования. Старик не дал мне поспать. Я упросил вахтера открыть раздевалку и прилег там на скамейке. Под голову положил сумку с одеждой. Тут же заснул мертвым сном.
Проснулся я оттого, что кто-то тряс меня за плечо. С трудом открыв глаза, я приподнялся со скамейки и увидел Худякова. Тренер озабоченно глядел на меня.
— Ты что, пьяный что ли? — спросил он и принюхался. Не ощутил знакомого запаха и с сомнением добавил: — Давай, не вздумай расслабляться. У тебя бой с одним из лучших боксеров Москвы, так что ты должен быть свежим и бодрым, как весенняя пташка.
Я поднялся со скамейки и сразу почувствовал, как затекло все тело. Суставы хрустели, мышцы ломило. Нет, пара часов для сна отнюдь не самый лучший отдых для парня восемнадцати лет. Впрочем, в таком возрасте силы и выносливости в организме хоть отбавляй.
Быстро ополоснув лицо и переодевшись, я устроил разминку. Теперь гораздо лучше. На память пришли вчерашние наставления Егора Дмитриевича. Сейчас они казались какой-то сказкой. Эдакими фантазиями. Существует школа советского бокса, прямолинейная и суровая. Надо просто пробивать защиту оппонента и все. Зачем лишние излишества.
А потом я одернул себя. Оказывается, дали о себе знать тело и воспоминания настоящего Виктора Рубцова. Ничего не поделаешь, от мышечной памяти никуда не деться. Но если я хочу добиться победы на ринге, мне надо действовать по-своему. И рассуждения Егора Дмитриевича о перемещениях показались мне вполне здравыми.
В конце концов, старик во многом опередил свое время. Он говорил о тактике бокса двадцать первого века. И мне тоже пора было взять на вооружение наработки будущего.
— Рубцов, на выход, — позвал парень в спортивном костюме, один из помощников организаторов турнира.
Худяков потрепал меня по плечу. С надеждой заглянул мне в глаза.
— Вот и настало твое время, — сказал он. — Давай, порвем противника.
Вышло у него это не очень убедительно. Может, потому что, он сам не совсем верил в меня? Кажется, при виде моей помятой внешности тренер снова вспомнил все сомнения. Тот, прошлый Рубцов еще никогда не забирался так высоко. И теперь у Худякова возникли вполне целесообразные мотивы не доверять мне.
Впрочем, откуда ему было знать, что в теле Рубцова совсем другой человек? Причем не простой, а боксер из будущего.
Мы вышли из раздевалки и направились в зал для проведения поединка. Помещение было огромным. Здесь с легкостью поместилась бы тысяча человек. А если приглядеться, то на трибунах вполне можно было насчитать такое количество, а то и больше. Люди сидели на скамейках и сиденьях, в верхней одежде и в спортивных костюмах. Молодые и старые, женщины и мужчины. Многие пришли с детьми, они махали красными флажками СССР. Вся эта разномастная толпа шумела и кричала, находилась в постоянном движении.
Черт, только теперь я ощутил, что выступаю на действительно ответственном мероприятии. Мне еще не приходилось драться при таком скоплении народа в нынешнее, советское, время. Да и тогда, в прошлой жизни, наверное, только пару раз. А потом я уже заболел и вообще перестал тренироваться.
— Да, вот это совсем другой размах, — сказал Худяков довольно.
Мы шли к рингу и он держал руку на моем плече. Наверное, думал, что меня это ободряет. Но мне это мешало и отвлекало.
Соперник взошел на ринг почти одновременно со мной. Я внимательно поглядел на него. Высокий, худощавый, мускулистый. Как там его, Харитонов? Сразу видно армейца. Короткая стрижка, упрямый квадратный подбородок. Он ходил в своем углу и делал плечами круговые движения.
Я сразу отметил, насколько он пластичен. Двигается скупо, экономно. Чувствуется взрывная сила. Да, теперь мне выдался соперник, что надо. С ним придется попотеть.
— Ну давай, с богом, — шепнул Худяков, зашнуровывая мне перчатки. — Только победа.
По сигналу рефери я поднял руки в перчатках и двинулся к центру ринга. Как всегда, быстрое объяснение правил. Я смотрю в глаза сопернику. Он смотрит в мои. Глаза у него почти круглые, серые. Ясные и спокойные. Кажется, Харитонов уверен в победе.
Зрители перестали болтать, на краткое мгновение воцарилась тишина. Зал замер в ожидании.
— Бокс, — сказал рефери.
Ну все, пошла жара. Зал перестал молчать и все люди как будто сразу закричали и засвистели. Здесь наверняка масса армейцев из ЦСКА, пришли поболеть за коллегу.
Я сблизился с противником и почти сразу он обрушился на меня. Как водится, сначала выкинул джеб, длинный, как мачта. Да, только теперь я заметил, что у Харитонова руки чуть длиннее, чем у меня. Преимущество, которое может иметь решающее значение.