Не пара

Майрон Тори

Разбивает мне сердце. Вдребезги. На ошмётки. До горьких слёз и удушливой боли, распространяющейся по телу ледяным ознобом и стягивающей мне горло незримой петлёй.

Сколько раз я мечтала, чтобы Оливер стал таким ласковым и нежным? Как сильно в последние годы мне не хватало проявлений его чувств и такого пылкого физического контакта? И что же сейчас?

В том то и дело, что ничего.

В ответ на его слова и действия я не испытываю ничего из того, что должна испытывать любящая женщина. Ничего из того, что я всегда испытывала от первого же прикосновения Логана. И теперь я наконец понимаю почему. Чётко и ясно. Без колебаний и

сомнений.

Я люблю Оливера, но я больше не влюблена в него. А то сильное щемящее чувство, которому я все эти недели не могла найти определения, – не что иное, как жалость.

Да, мне очень жаль Оливера, как бы это смешно ни звучало. И неважно – «ошибся» Оливер всего раз или же изменял мне постоянно, мне всё равно его до безумия жалко.

Он вызвал во мне жалость, когда мы впервые встретились возле фитнес-клуба. Я пожалела его и дала ему свой номер телефона, когда он с мольбой выпрашивал его. Я жалела его каждый раз, когда отвечала на звонки. Жалела, и потому не рассказала о Логане. Жалела, когда услышала тоску в голосе и согласилась встретиться в городе. И сейчас, пока он трётся об меня и целует, я тоже испытываю жалость. А всё потому, что он всё ещё любит меня, а я его – нет. По крайней мере, не так, как женщина должна любить мужчину.

– Прости меня, Диана. Прости. Я всё ради тебя сделаю. Только прости. Я люблю тебя. С первого взгляда полюбил и буду всегда любить. Ты – моя жизнь, – прерывисто шепчет он, целуя мои влажные щёки. Слёзы льются из глаз безостановочно. Обильно. Горько. Точно так же, как плачут осколки моего сердца.

Перед глазами, словно скоростная кинолента, проигрываются все пять лет наших отношений. Все прекрасные моменты и не очень. Все улыбки, смех, правила и запреты. Все комплименты и упрёки, когда-либо сказанные Оливером. Наша встреча, первые свидания, совместное житьё, переезд в дом, его обустройство. Тысячи завтраков и ужинов. Разговоры, спокойный секс и путешествия.

За пять лет мы с Оливером пережили многое. Он был моим всем – лучшим другом, родным человеком, защитником, командиром, абьюзером и первой сильной любовью. И сейчас я так горько плачу, потому что должна сделать ему адски больно. А для меня причинить боль близкому человеку – мучительно. До невозможности сделать полноценный вдох. Но я должна наконец дать ему чётко понять, что между нами всё кончено. Окончательно и бесповоротно. Теперь уж точно.

– Тебе не нужно ничего ради меня делать, Оливер, – будто не своим голосом произношу я.

– Ты уже меня простила? – с неприкрытой надеждой уточняет он, ещё больше усложняя меня задачу со всем покончить, но дальше тянуть нельзя. Иначе станет лишь сложнее.

– Простила, Оливер, – отвечаю я без лукавства и заставляю отяжелевшие руки подняться, чтобы обхватить ладонями его лицо.

Хочу, чтобы он видел мои глаза. И хочу видеть его, как бы невыносимо это ни было. Особенно, когда в них загорается запредельное счастье.

– Я простила тебя, – сглатываю, продолжая заливаться слезами. – Но я всё равно никогда не вернусь к тебе, потому что больше не люблю тебя.

Секунда – и то самое счастье в его тёмных глазах разбавляется… Нет, не ожидаемой мной болью, что словно скальпелем кромсает меня изнутри, а недоумением и даже неверием.

– Не ври мне, Диана. Я знаю, что ты любишь меня так же сильно, как и я тебя.

– Нет, Оливер. Ты ошибаешься. Я больше не люблю.

– Неправда.

– Правда.

– Нет! И хватит нести

эту чушь. Я ни за что не поверю. Знаю, ты любишь, а я люблю тебя. И никакие ссоры, расставания и месячные разлуки не смогут это изменить, – уверенность в его голосе непоколебима, и я понимаю, что мне не остаётся ничего другого, как выдать главный козырь.

– Ты прав, всё это не смогло бы изменить мои чувства к тебе, но это удалось сделать другому мужчине.

Оливер вмиг напрягается, по его телу пролетает судорога, а в некогда любимых глазах… Господи… Вот теперь их топит душераздирающая агония.

– Ты врёшь, – произносит он тише и с меньшей уверенностью. – Врёшь.

Я качаю головой.

– Диана, скажи мне, что ты соврала! – он повышает голос, чего почти никогда не делает, и сильно вцепляется руками в мои плечи. – Скажи! Немедленно! Ты соврала!

– Я соврала тебе, когда сказала, что весь месяц без тебя жила у девушки в общежитии. Но это неправда. Я жила не с девушкой, а с мужчиной. И не в общежитии, а у него дома, – выдавливаю сквозь слёзы и всхлипы настолько неразборчиво, что не уверена, что Оливер хоть что-то расслышал.

Но нет… Он расслышал. Я вижу это по его лицу – оно окаменело так же, как и всё его тело. И вижу по взрыву в родном взгляде, после которого глаза Оливера будто теряют всю ясность. Но этого мало. Чёрт, мало. Мне нужно его добить, даже если сама в процессе распадусь на части.

– Я познакомилась с ним в ночном клубе в тот же вечер, когда увидела твою измену, а потом целый месяц прожила с ним. И как ты сам догадываешься, по ночам мы с ним не просто спали.

– Заткнись!

Но я не затыкаюсь.

– Всё время, пока ты меня искал, я занималась сексом с другим мужчиной.

– Замолчи, Диана! – он встряхивает меня за плечи, но я продолжаю:

– И в итоге я влюбилась в него, Оливер. Слышишь? Я влюбилась в другого.

– Нет! – выкрикивает он. Ещё раз встряхивает меня со всей силы, усиливая поток и громкость моих рыданий, а затем отталкивается и встаёт на ноги. – Нет! Ты не могла так поступить! Ты не могла, – сильно сжав корни волос, он начинает нервно мерить комнату шагами. Грудная клетка ходит ходуном, лицо побагровело, глаза мечут молнии. – Нет, не верю. Ты же не такая, Диана! Не такая.

– Какая не такая? – не знаю, где нахожу силы тоже вскочить с дивана, но я делаю это и сквозь пелену слёз смотрю на Оливера.

– Ты не из тех женщин, которые смогли бы так поступить.

– Как так? Одеться как шлюха и пойти в ночной клуб? Или переспать с первым встречным? – мои громкие фразы отпечатываются гримасой ярости на его лице, но Оливеру удаётся процедить довольно ровно:

– Да, именно так. Ты не такая. Я же тебя знаю, как самого себя.

– И опять ты ошибаешься, Оливер! Ты знаешь меня такой, какой я всегда старалась быть для тебя. Скромной, вежливой, тихой, послушной, идеальной хозяйкой и удобной женщиной. И я сама верила, что я такая, потому что привыкла быть такой. Ради тебя. Потому что не знала, что отношения должны быть другими. Потому что любила тебя всей душой. Потому что хотела, чтобы ты всегда оставался мной доволен. И я старалась. Все пять лет я из кожи вон лезла, чтобы ни в коем случае не разочаровать тебя. Я забила на все свои желания ради тебя, почти полностью изолировала себя от общества, прекратила общаться со старыми подругами, а что сделал ты? Ты изменил мне! Ты предал! Поэтому я ни за что не стану больше подстраиваться под тебя!