Не пей, козленочком станешь
Шрифт:
– Можно подумать, ты нет, – весело подмигнул он мне в ответ, – Поехали, а то они там заждались уже.
Спустились вниз.
– Блин, ключи от машины оставил, – хлопнул он себя по лбу, – Подожди тут, я быстро.
Интриииига. Правда, я ни о чём не подозревая, стояла у машины, наслаждаясь ласковым летним солнышком, пока мне на сотовый не позвонили:
– Да, – ответила я, уже напрягшись, потому что номер был мне не знаком.
– Я же тебя предупреждала, а ты уже и в квартиру его залезла, – услышала я её голос.
– Оставь меня и его в покое, тебе лечиться надо.
– Берегись, с*ка. Я уже иду за тобой! – выдала она и отключилась.
– Ну и скатертью дорога тебе, не споткнись, – ответила я, глядя на телефон.
Бабулин зад кверху посреди города я увидела издалека, как только показался домик.
– О! Приехали, – проговорила она, подходя к нам, – Матвейка, ты своего деда, старого маразматика урезонил бы, а?! – посмотрела она на парня, который крепко обнимал меня.
– Опять с любовью пристает? – улыбнулся Матвей.
– Да забодал он меня уже со своей любовью, – смачно сплюнула бабуля.
А тут Иван Иваныч, как будто слышал, вышел на дорогу с букетом цветов и направился в нашу сторону.
– О, смотри какой веник тащит и ведь сам поди нарвал, – кивнула она на деда.
– Бабуль, ты б шанс дедуле дала, а?! – тихо проговорила я.
Вечер протекал спокойно. Мы, вчетвером устроились на территории Зарецких, где и был приготовлен... Какаша.
– Жалко петуха, а! – протянула бабуля, попивая морсик в то время, как мы с Матвеем баловались настойкой.
– Ба, а давай нового купим, а?! – предложила я.
Договорились, что петуха поедем выбирать уже завтра на рынок в город.
Ближе к одиннадцати разбрелись по домам. А если быть точнее, то бабуля направилась к себе, а Иван Иванович решил проводить старушку. Матвей же хитро посмотрел на меня, как только пенсионеры переступили порог калитки.
– Зарецкий, даже не вздумай, -пригрозила я, едва сдерживая улыбку.
– Тут кровать нормальная и даже не скрипит, – улыбнулся он, а глазки хитренько так задержались на моей груди, – Хотя я бы вспомнил ту штучку, что ты в душе сделала, когда пьяная меня молоком облила.
Моё лицо вмиг вспыхнуло, потому что тогда порог скромности у меня упал до отметки, примерно, в тридцать процентов. Да-да, оставшиеся я припасла на всякий случай…а случаи бывают разные, жизнь-то длинная. Будем надеяться.
– Я пойду Дусю проверю и закрою, а ты пока в дом иди, прохладно уже, – предложил он, направляясь в сторону сарайки, где находилась коза Дульсинея.
Да-да, эту козу, что даёт потрясающее молоко, зовут Дульсинея. Было бы странно, если б в этой деревне, где кроликов называли именами героев из «Санта-Барбары», а коров именовали не иначе, как Маркиза, Екатерина Вторая, Королева, а одного хряка вообще назвали Сигизмундом Великим ( в простонародии – Мудя), козу звали просто Дуся. Не-а, она у нас Дульсинея.
– Я страдаю, я бледнею,
Умоляю, будь моею!
Дульсинея, Дульсинея,
Будь моею и только моей!
Напевал Матвей, а я потопала в дом.
Убрала всё лишнее и даже выключила свет.
……
Пока закрывал сарайку, уловил посторонний звук и не успел сообразить, как на мою бедную голову опустилось что-то увесистое, и свет погас перед глазами.
В голове промелькнула только одна мысль:
– Радка!
А сарайку с Дусей я закрыть так и не успел.
……
Жду Матвея уже минут десять, а его всё нет. Слышу, как в дом зашёл.
– Матвей, я в комнате! – крикнула я ему, но что-то тут было явно не так.
И что, я поняла сразу, как только в комнату вошла фигура в той же самой куртке. Свет от телевизора освещал комнату, а я стояла не двигаясь и ждала её следующего шага. Даже бегло оглядела комнату в поисках хоть какого-нибудь оружия.
– Кто ты, черт тебя дери?! И где Матвей? Что ты, идиотка, сделала с ним?
И она одним движением скидывает капюшон, раскрыв себя.
– Машка, задница лося! Как ты…, -ругнулась я, но она оборвала меня.
– Заткнись уже, – гаркнула она, да так, что звон от её голоса отозвался у меня в ушах.
Та самая «кровь с молоком» Машка, которая, скромно приложившись ладошкой к его груди, томно смотрела ему в глаза, когда припёрлась я. Та самая Машка, которая с ревностью взглянула на меня, когда Матвей сказал:
– Привет, проходи.
Та самая, бл*ть, Машка, которая едва не свела с ума своими преследованиями моего парня. Моего! Звучит-то как красиво.
– Я тебя предупреждала, чтобы ты к нему не лезла? – начала она, сделав пару шагов в сторону, не выпускала меня из виду, а из-за спины показалось здоровая деревянная бита.
– Ты меня этой палкой до смерти забить собираешься? – спуску давать ей не хотелось, хотя было страшно до жути. Неизвестно, что в голове у этой ненормальной.