Не плачь, орчанка!
Шрифт:
– Женщина? – изумился Архиль.
– Нулорк – отличная пулеметчица, – поспешил Иль-Ин. – С трехсот шагов попадает в мишень первой же очередью. А далее и не нужно. С такого расстояния маг не станет запускать Кулаком – далеко. Мы убьем его раньше.
– Гм! – произнес король.
– И много у вас такого оружия? – спросил Лодорк.
– Мало! – вздохнул Иль-Ин. – Патронов и того меньше. Ящик уже расстреляли. Но на хороший бой хватит.
– Ясно! – кивнул король. – Приглашаю тебя, лоф, и тебя, Люсиль, на пир по случаю завершению смотра. После него поговорим.
Лоф вскинул ладонь к козырьку. Они с Люсиль забрались в седла и отдали команду. Воины, все это время стоявшие перед помостом, слаженно повернулись и зашагали прочь.
– С трехсот шагов, –
– Кажется, нам повезло.
– Посмотрим! – скривился Архиль.
Сказать, что Люсиль была счастлива, означало не сказать ничего. Со дня, как Антон сказал ей: «Горько!», она жила с праздником в душе. Внешне, впрочем, этого стараясь этого не показывать. Учила воинов, наказывала их, если было за что, покрикивала на слуг. Но праздник оставался внутри. От того у нее блестели глаза, а улыбка – по делу и без него – появлялась на лице. Окружающие это видели и понимали причину, однако вслух мнения не выказывали. Нрав у Люсиль был крутой. Получить выволочку за излишнюю болтливость от нее было, как пить дать. Воинам Люсиль вдалбливала науку палкой. Не со зла, впрочем. Ее тоже колотили…
День проходил в хлопотах, а вечером Люсиль ждал ужин в кампании Антона и Куворка. Затем управляющий удалялся, они оставались вдвоем. И приходило то, о чем Люсиль грезила с утра. Объятия, поцелуи, ласковые слова… Энтон знал их множество. Со временем он стал повторяться, но Люсиль это не смущало. «Лапушка», «милая», «сладкая» – эти и другие слова женщина готова слышать хоть сто раз на дню. Не знали? Проверьте!
А затем наступало время ласк. Страсть охватывала Люсиль, и она неистово отдавалась ей. Стонала, кричала, прижимала мужа к себе. Растворялась в нем. Затем, обессиленная, замирала на смятых простынях. А он гладил ее, шепча в ушко что-то донельзя приятное. Люсиль клала ему голову на грудь и требовала рассказать. О себе, о семье, о его мире… Энтон начинал говорить. Слушать его было необыкновенно интересно. Мир, откуда он прибыл, не походил на Нимей. В нем люди перемещались в железных повозках, летали в небе и плавали под водой. Они могли разговаривать друг с другом на расстоянии в тысячи меанов. У них имелись артефакты, которые показывали происходящие в мире события. Их книги не писали вручную, а печатали в миллионах экземпляров. Любой, даже бедняк, мог книгу купить – стоили они дешево. Это поражало Люсиль более всего – в Руме за книги платили золотом. Даже в богатых домах их было одна-две, но чаще – ни одной. Да и читать в королевстве могли немногие. Зато в мире Энтона – каждый.
Люсиль попросила рассказать, о чем их книги. Муж не отказал. Люсиль узнала о рыцаре Эйвенго и его возлюбленной. История захватила ее. Не понравилось только поведение Ровейны. Будь Люсиль на ее месте, то разобралась бы сама. Меч и чекан решили бы вопрос. Муж объяснил, что в то время женщин не учили воевать. За них сражались мужчины. Правда, в последней войне от этого правила отошли. Среди воинов, защищавших Союз, было много женщин. Часть из них стали снайперами, то есть меткими стрелками. На их счету числились тысячи врагов. Женщина, которую звали Людмила, убила три сотни. Люсиль это восхитило. Тем более что муж объяснил, что ее зовут почти как ту героиню. В сокращенном виде их имена звучат одинаково – Люся.
С тех пор каждый вечер Энтон пересказывал ей какую-нибудь книгу. Помнил он их множество. Это настолько увлекало, что Люсиль забывала о ласках. Тогда Энтон напоминал…
Муж у нее необыкновенно умен. Объяснил, например, почему меняются времена года, от чего бывают дожди и ветра. Рассказал, что в воде и воздухе живут крохотные, невидимые глазом существа, называемые «бактериями». И что некоторые из них могут вызвать болезни. Поэтому нужно следить за чистотой, мыть руки и регулярно стирать одежду. Энтон заставлял это делать всех. И что? За зиму в замке никто не заболел! Знахарка сидела без работы. Хорошо, что Энтон придумал дать ей пулемет. Хоть какая-то
Еще Энтон великолепно считал в уме. Люсиль попросила ее научить. Энтон взял лист желтого, плотного материала, в который были завернуты патроны, и написал на нем таблицу умножения. Заставил ее запомнить. После чего Люсиль и сама стала отлично считать. Муж научил ее умножать и делить столбиком. Было непросто, но Люсиль справилась. Ее успехами заинтересовался Куворк, Энтон научил и его. Управляющий проникся к хозяину необыкновенным почтением. В Руме умножать и делить не умели. Если требовалось первое, несколько раз прибавляли нужное число. Делили, отнимая требуемое количество раз. Оказалось, это можно сделать быстрее и легче.
Зимой из Оули прискакал гонец. Он привез весть о предстоящем смотре. Гонсей мог не участвовать, но Люсиль с мужем решили: будут! Еще гонец привез грамоту о даровании Куворку титула высокородного. Управляющий был потрясен. Целовал грамоту со слезами на глазах и пытался встать перед Энтоном на колени. Муж еле перехватил. Оказалось, именно он похлопотал о титуле. Люсиль это не удивило: Энтон такой.
Грамота разрешала Куворку носить медальон, но с использованным камнем Силы. У Куворка его не было, и Люсиль подарила ему свой. Тот, что остался после использованного адаманта. Было чуть жаль – этот камень свел ее с Энтоном, но Куворку нужнее. Орк он хороший, и адамантов у них много. Муж рассказал о них и показал. Люсиль это потрясло. Она страдала от своего уродства, в то время как адаманты можно было добыть в ее землях! Люсиль решила при первой возможности наведаться к фамильному Источнику. Кучи негодных камней там есть. Она прикажет их перебрать и получит адаманты. Часть сдаст в казну, другую оставит себе. Пригодятся.
И все это придумал муж. Теперь Люсиль была уверена: он пришел в Рум волей богов. Не зря имя мужа начинается с «иль». Его прислал сам Иль-Тек. Ей несказанно повезло, что Энтон пришел к ней. А мог и нет. Она осталась бы с искалеченным лицом, а Энтон взял бы в жены другую. Его обязательно с кем-нибудь окрутили. Он не остался бы без внимания знатных родов. Сильнейший маг с адамантами, умница и красавец. Ее подруги шанса не упустили бы. Затащили бы в постель… Думая так, Люсиль скрипела зубами. Нет уж! Обломаются, как говорит муж. Никто даже близко не подойдет! Она проследит…
Люсиль дала себе обещание принести жертву Иль-Теку и отблагодарить Рексиля. Это он надоумил Энтона придти к ней. Люсиль помнит добро. А еще следует уговорить короля сделать Куворка лофом. Нечего Энтону прозябать в провинции. Она увезет мужа к себе. В столице у нее дом, есть имение неподалеку. Там они будут жить, вращаться в обществе высокородных. Пусть все увидят, какой у нее муж. Подруги умрут с зависти. А то, понимаешь ли, жалели…
Вследствие этих мыслей к смотру они готовились, не щадя сил. Следовало понравиться королю. Это даст возможность просить о Куворке. Энтон, правда, пообещал в случае неудачи дать королю адамантов. Но Люсиль возразила: самим пригодятся. Женщиной она была хозяйственной и, как водится, имущество мужа считала своим.
Воины не подвели. Архиль ворчал, но Люсиль видела, что ему понравилось. На пир пригласили всех лофов, но от Гонсея – двоих. Если вспомнить, что Люсиль – женщина, большая честь. В зал дома наместника она вошла с гордо поднятой головой, рука об руку с мужем. За стол их усадили рядом. В отдалении от короля, но напротив. С точки зрения местных – ниже всех. Но по правилам дворам не так. Место почетное. По значимости ниже, чем по правую или левую руку Его Величества, но выше остальных.
Пир начался со здравицы королю. Все встали. Архиль осушил свой кубок, его примеру последовали остальные. Наместник подал к столу отличное вино. Все сели и набросились на еду. Повара расстарались. Зажаренные целиком поросята, жирные каплуны, свежеиспеченный, еще горячий хлеб – все это поглощалось жадно, с чавканьем и хрустом разгрызаемых хрящей. Кости летели под стол. Там их хватали псы. Они рычали и дрались. Гости, видя это, хохотали, не забывая, впрочем, орошать горячее мясо сладким вином.