Не плачь по мне, Аргентина
Шрифт:
Таманский вздохнул, припомнил лежащую дома на антресолях охотничью берданку.
– У меня нет разрешения. К тому же я… – Он хотел сказать, что гражданин другой страны, но понял, что на американца это не произведет должного впечатления. – У нас милиция… более активна.
– Понял. То есть оружия вам не дают?
– Точно. – Таманский проглотил еще пару ложек бульона. Мариза сидела рядышком тихо, как мышка, только неприязненно взглядывала на американца.
– Вы не пацифист?
– Пацифист. За дело мира любого порву.
– Тогда с оружием мы что-нибудь придумаем, – кивнул Билли.
Таманский насторожился.
– Я еще не дал своего согласия.
Американец посмотрел на Костю устало.
– А что, откажетесь? Конечно, я буду искать кого-то еще, но одного меня не хватит точно. Хотите оставить всё этим?.. – И он пошевелил рукой на перевязи.
– Не хочу, – медленно произнес Таманский. – Но…
Правда, что «но», Костя не знал. Его жизнь, все то, чем он жил, дало трещину. Какое ему дело до Аргентины? Какое ему дело до этой женщины, с которой, так или иначе, придется расставаться? Какое ему дело до жизнерадостного американца?
54
План Джобса был не сложен. Он знал координаты базы нацистов. Знал каких-то людей, которые имели выход на верхушку. Но ему катастрофически не хватало доказательств. По понятным причинам Джобс успевал только к шапочному разбору.
На самом деле он провернул огромную работу. Но действовал в одиночку: во-первых, из-за боязни, что его материал перехватят более ловкие ребята, а во-вторых, он был уже не так молод и не так борз, как когда-то. На самом деле, и Таманский этого не знал, материал про неонацистов был для Джобса своего рода последним шансом. Либо пан, либо пропал. Американцу крайне нужен был какой-нибудь напарник, но ни в коем случае не западный журналист. Слишком велик был шанс, что Билла обойдут на повороте. А вот русский отлично подходил на эту роль. Он не конкурент. Слишком разные рынки сбыта готовой продукции. Он достаточно наивен, чтобы помочь своему коллеге в «благородном деле». И к тому же русские традиционно плохо относятся к фашистам. Это Билли знал точно.
Американец не ошибся.
Через несколько дней Таманский и Джобс покинули Буэнос-Айрес и направились на юг. Американец взял напрокат старенький армейский джип, вместе с Таманским они загрузили в него продукты и купленное по дешевке списанное армейское барахлишко и двинулись в сторону Сан-Карлоса.
– У меня есть наводка на их базу, – радостно поведал Джобс, объезжая ямы на разбитой дороге. – Я знаю, что их можно найти. Понимаешь? А если их можно найти, значит, мы их найдем!
– Я надеюсь, твоя уверенность основывается не только на этом постулате? – Таманского несколько побеспокоила поездка на машине, которой управлял раненный в руку американец. И хотя Джобс уверял, что он может управлять вообще без рук, Костя чувствовал себя неуютно. Правда, надо отдать должное Биллу, тот справлялся с управлением блестяще.
– Конечно нет! У меня есть точные данные насчет тренировочного лагеря. Понимаешь, можно будет увидеть все в действии…
– И получить пулю…
Джобс повернулся к Таманскому:
– Коллега, мне не нравится ваш настрой. – Американец радостно рассмеялся. – Все будет хорошо! Риск хорош тогда, когда вы ничем не рискуете! Это все ерунда, нас ждет слава, поймите, Тамански, слава! А что такое слава?
– Автомобиль такой… – пробормотал Костя.
– Точно! Машины, девочки, бабки, тити-мити! Слава – это то, что мне нужно! – Билл размахивал руками, иногда совсем бросая руль.
– Черт вас подери, Джобс! Держите баранку! – гаркнул Таманский после того, как они в очередной раз едва не улетели в канаву. – Иначе слава может пролететь мимо вас!
– Простите, простите. – Американец посерьезнел. – Но вот скажите, что такое слава для вас, Тамански?
Костя задумался.
– Ничего, – вдруг выдал он. – Ничего такого. Ну да, конечно, там… Гонорар. Может быть, пошлют еще куда-нибудь. Хотя это вряд ли. Мои материалы и так регулярно идут в печать. Книгу тиснут большим тиражом. Бабок дадут. Ну, там, может, премию сунут. Но чтобы меня от этого больше женщины стали любить, так это маловероятно. А если и будут, так на кой черт мне такие женщины? Машина… у меня есть. Все…
– Вы все там чокнутые. – Джобс кивнул. – Я точно такой же вопрос задавал Зорину. Он точно так же, как и вы, мялся-мялся… Что-то там мямлил… А потом сказал: слушай, Билли, пошел ты в задницу со своими вопросами! И напился.
– Зорин? – Таманский не поверил.
– Да-да! И дал в морду корреспонденту «Форбс».
– Джобс, вы врите, но знайте меру!
Американец прижал обе руки к груди, и Таманский схватился за руль.
– Я не вру! Я видел это своими глазами, чтоб я лопнул! Это была нормальная журналистская пьянка. На какой-то долбаной презентации. Я вас уверяю, этот ваш… коллега большой любитель презентаций. Он о них ни черта не пишет, но зато его всегда приглашают. Какая-никакая, а зарубежная пресса. То, что там происходит после того, как нашего брата допускают к столу… Это просто ужас! Об этом никто не пишет, конечно, и вообще распространяться не принято…
– Да ладно, Билл! – Таманский держал баранку, и надо отметить, что машина шла ровнее, чем когда ею управлял Джобс. – Это же скандал! Советский журналист дал по физиономии своему американскому коллеге… Чтобы ваша пресса не раздула из этой мухи слона! Не верю!
– Ой, тоже мне коллега! Этих засранцев из «Форбса» никто не любит. И только ваш Зорин может позволить себе дать этой заразе в рыло! Ему ничего не будет! А нашего брата сожрут с потрохами. Так что все промолчали и никто ничего не видел.
Он снова взялся за баранку.
– Вы сказочник, Билли. – Таманский улыбнулся, представив себе Зорина, лупящего в холеную морду журналюгу из «Форбс». – Но ваша сказка мне нравится.
– То ли еще будет, – радостно пообещал Билл.
Дороги в Аргентине – понятие часто относительное. Пока вы двигаетесь по крупным трассам, которые регулярно подновляются, все в порядке. Но если вы сворачиваете на дорогу второстепенную… Тут начинается самое интересное.
Потому что правила дорожного движения, кажется, перестают существовать.
Есть мнение, что Броун, делая свое знаменитое открытие, предвидел дороги Аргентины. Повозки, лошади, просто груженые ослики или мулы. Все это прет по встречной, останавливается где-то посередине, перегородив всем путь.
Джобс давил на клаксон не переставая. Он вскакивал, ругался, один раз порывался даже выскочить наружу, чтобы набить морду какому-то крестьянину. Таманский с трудом удержал американца.
Одним словом, когда журналисты, уже под вечер, прибыли в какой-то населенный пункт, очередной «Гранде…» или «Рио…», Джобс сказал, что на сегодня с него хватит, и направился в кабак.