Не по чину
Шрифт:
– Слушаюсь, господин сотник!
Мишка с нарочитой неторопливостью подошел к нервно перебирающему ногами Зверю, поднялся в седло и недовольным тоном пробурчал:
– Чего в кучу сбились? Урядники, разделить десятки! Дмитрий, Артемий, куда смотрите?
Можно было бы и не ворчать, но мальчишек следовало остудить: они так и рвались вперед.
Дождавшись отчетливого разделения опричников на две группы, Мишка удовлетворенно кивнул и скомандовал:
– Неспешно… Дмитрий, своих придерживай. За мной, вперед!
На опушке леса их встретил отрок из десятка разведчиков.
– Ну что там? – нетерпеливо
– Все тихо, господин сотник.
– Первый десяток, щиты на руку! – Мишке захотелось еще раз повторить все, что говорилось на инструктаже, но он сдержался. – Артемий, в доме лучники могут быть, поосторожней там. Командуй давай.
– Второй десяток! – Артемий приподнялся на стременах. – Стрелять с седла… Товсь! За мной, галопом… Вперед!
Скакать от опушки до дома – всего ничего. Отроки спешились, прижались к стенам, двое принялись собирать поводья коней, чтобы отвести их в сторону. В доме пока никакого шевеления не обозначилось, хотя не слышать конского топота там не могли.
– Знак десятнику Егору! – не отрывая глаз от опричников Артемия, скомандовал Мишка.
Снова конский топот, но теперь уже более внушительный: основные силы Мишкиной сотни выдвинулись к опушке леса так, чтобы отразить нападение с любой стороны.
Егора после признания за Мишкой права командовать как подменили. Десятник, будто почувствовав облегчение от того, что скинул с себя ответственность за всю операцию, сомнениями больше не мучился, а толково и конструктивно включился в обсуждение деталей предложенного плана. И сейчас именно он со своим десятком возглавлял «группу прикрытия». Теперь ненайденных дозорных можно не опасаться: с такой силой связываться не станут, предпочтут отсидеться или смыться по-тихому.
Отроки второго десятка подсадили двоих товарищей на крышу. Ничего сложного – край низкий, рукой достать. Вот провалиться внутрь можно запросто, однако ребята действовали точно по инструкции: распластались, словно на тонком льду, и только убедившись, что держатся прочно, принялись прорубать дыры в заросшем мхом покрытии.
«Вот сейчас переполох в доме поднялся! Снаружи копыта стучат, крышу ломают, и не понять ничего – кто, что, откуда? Волоковое окошко низко, стрелять неудобно, да и не в кого, ребята не подставляются. Остается дверь. Ну-ну…»
– Господин сотник, с того берега знак подали!
Мишка обернулся. Над противоположным берегом косо уходила в небо стрела, оставляя за собой дымный хвост.
«Быстро дозорный среагировал. У него что же, огонь заранее разведен? Выстрелил вверх по течению, значит, основные силы укрыты там, оттуда и надо ждать нападения… Ничего, Егор это тоже видит, сам сообразит, а для нас сейчас главное – дом».
Артемий подобрался к двери. Собственно, самой двери и не было – то ли сгнила, то ли вышибли когда-то, и вход в дом завесили какой-то шкурой. Она шевельнулась, и Артемий тут же выстрелил сквозь нее. Попал или не попал, непонятно, но больше выйти никто не пытался.
Дыры в крыше прорубили, и из обеих тут же вылетело по стреле, но бесполезно – отроки на фоне неба не маячили. Снизу им передали туески с дымовухой.
«Ну, Кузькина «химия» в дело пошла».
Туески полетели в прорубленные отверстия и одновременно в волоковое окошко. С того места, где находился Мишка, он не видел, но и в окошко, находящееся с противоположной стороны дома, тоже должна была залететь такая же «дымовая шашка». Ее, правда, почти сразу выкинули наружу, но один из отроков тут же выстрелил внутрь дома.
– Куда? Там же дети! – шепотом выкрикнул Дмитрий.
– Спокойно, Мить, стреляет – значит, видит куда. Стоим, ждем. Артюха свое дело знает.
Выброшенную из дома дымовуху снова закинули внутрь, и один из отроков закрыл окошко своим щитом, подперев его плечом. Отверстия, пробитые в крыше, тоже накрыли щитами.
«Ну, вот так, значит. Сразу дымовухи они не загасят, так что там у них сейчас темно, смрадно, детишки пищат, бабы верещат… Нет, правильно, что известь добавлять не стали – совсем уж травить людей не требуется. Вылезете, никуда не денетесь, это вам не больница в Буденновске…»
Мишка обернулся к отрокам, зафиксировал взглядом каждого. Напряженные позы, руки, вцепившиеся в поводья и оружие… Лиц под бармицами не видно, но наверняка каждый – как натянутая струна.
– А ну, спокойнее! Пальцы расслабить, а то сейчас сок из самострелов выдавите. Спины, шеи, дыхание… Забыли, чему учены? Глядите, ребята все верно делают, вот и нам так же надлежит. Ты! Чего коня зря дергаешь? Ты! Как самострел держишь? Ну-ка, всем негромко, но отчетливо прочесть «Отче наш»!
Отроки невнятно забубнили под бармицами, и Мишка вновь обернулся к дому. В окно и отверстия в крыше полетела еще одна партия дымовух. Изнутри донесся шум, но вместо ожидаемого плача детей и женских голосов раздались мужские крики. Кто-то невидимый сорвал шкуру, закрывающую дверной проем, и оттуда потянуло дымом. День выдался пасмурный и тихий, но в этот момент пахнул легкий ветерок. Дым вдруг всосало в дверь и выдуло из-под застрехи крыши.
«Ну да, дом-то по-черному топится… Нет, не задохнутся, но вылезать наружу придется… или на полу улягутся? И будут лежать – ждать подмоги? Не хотелось бы ребят внутрь посылать, там у входа наверняка затаились… Сейчас все решится – либо один сценарий, либо второй… Есть! Получилось!»
В дверном проеме показалась женщина… не одна – позади нее виднелся мужчина, одной рукой удерживающий пленницу поперек туловища, а другой приставивший ей к горлу нож.
– Оружие наземь! Бросай, я сказал!
«Голос уверенный, без истерики… тем лучше. Ну, Артюша, не подведи, ты же у нас артист…»
– Исполнять! – Распоряжение Артемия прозвучало вовсе не как команда, а как крик испуганного и растерянного мальчишки.
Отроки еще попятились, кто-то опустил самострел, кто-то нет.
– Наземь, сказано! Зарежу княгиню!
– Бросайте! – с натуральной слезой в голосе возопил Артемий. Мишка поморщился – не переигрывает ли? Ладно, на испуг спишут – пацан же.
Отроки наконец повиновались. В точности так, как это делалось на занятиях в учебной усадьбе: болты остались наложенными на стволы, самострелы легли на землю аккуратно, так, чтобы либо подхватить и тут же выстрелить, либо самому упасть и стрелять лежа с последующим перекатом в сторону.