Не по сценарию
Шрифт:
Смогу ли я доехать? А что мне остается? Я все смогу. В том числе я смогу жить без него и как-то двигаться дальше. Потому что другого выбора он мне не оставил.
Глава 14
Асия
Следующие полтора месяца проходят, будто во сне. Мне не больно даже. Я почти не тоскую, под завязку загруженная работой.
Снимаясь в подающем надежды артхаусном проекте, я параллельно репетирую дипломный спектакль, готовлюсь к съемкам у Венгржановского и по возможности забегаю посмотреть, как продвигается
В общем можно сказать, что в моей жизни все складывается ровно так, как я и мечтала. Пожалуй, впервые я чувствую себя востребованной и свободной. Да, на меня все еще давит фамилия, но, полностью облажавшись в личном, я как будто победила страх не оправдать чьи-то ожидания, признав за собой право на ошибку.
Всевышний! Мне всего двадцать один. Кто в этом возрасте не наломал дров?
Думаю, даже Худяков в конечном счете понял, что с меня взятки гладки, раз отпустил.
На улице пекло, а меня знобит, как только я его вспоминаю. Это происходит нечасто. Стоит только на секунду остановиться, и сердце стискивает уже привычной тоской, будто шипастой колючей проволокой. Вот почему мне никак нельзя жать на паузу. И я бегу, бегу, наверное, от самой себя.
– Асия! – машет рукой Шурка, привлекая мое внимание. Выдавливаю улыбку и торопливо семеню к ней. Впервые в жизни я не рада нашей встрече, но откладывать ее и дальше, ссылаясь на занятость, было бы совсем уж свинством. Чуранова и так, кажется, догадывается, что я ее избегаю… А я не знаю, как ей объяснить, почему так происходит. Не знаю. Ну не говорить же ей, что мне претит ее работа на Худякова? Что я, наверное, тупо ревную к тому, что она имеет возможность его видеть, общаться с ним, а я – нет… Я – нет.
– Привет, Шур. Отлично выглядишь.
С удивлением замечаю, что Чуранова действительно цветет и пахнет. Вон, даже кудри навертела. И надела костюм, который совершенно не умеет носить, хотя сидит тот на ней неплохо. Ничего. Этот навык придет. И станет моя Шурка настоящей столичной штучкой. Эта мысль заставляет меня раздосадованно поджать губы. Шурке так идет ее провинциальная непосредственность! Будет жаль, если она уничтожит эту часть себя. С жадностью впитываю в себя образ Чурановой, будто опасаясь, что в последний раз вижу ее прежней.
Шурка откидывает голову и громко смеется:
– Кто бы говорил!
В этом она остаётся неизменна. Все такая же хохотушка. В груди теплеет. Но становится гораздо спокойнее.
– Фу-у-у, какая неприкрытая лесть! – достав из сумочки пудреницу, верчу головой, пристально себя разглядывая. Восемнадцатичасовой
– Ай, ну тебя! Лучше рассказывай, где ты пропадала?
– Шурка, да ты же лучше меня знаешь, какой у меня сейчас график, – ворчу я.
– Да-а-а. Кайф, правда? – часто-часто кивает Чуранова. – Все, как ты и хотела. Жаль, для Юлии Кирилловны пока нет ролей, но я над этим работаю.
– Возрастным актрисам сложнее.
– Угу. Особенно когда о них успели забыть. Но это ничего. Ты меня знаешь. Я так просто это не оставлю.
– Слушай, ты вообще спишь? – смеюсь.
– Урывками. Но я не жалуюсь. Мне моя работа в кайф. Ты в курсе.
– Ага. Но ты, Шур, все равно себя береги. Поди, Худяков не самый лучший шеф.
– Он потрясающий! Ну, то есть… – тушуется, – что касается работы. Прости.
– Да ты что? Глупости. Мы давно разбежались. Я в норме.
– Честно?
– Ага, – вру, не моргнув глазом – уж очень не хочется портить Шурке настроение. – Наверное, работа в его команде здорово поспособствует твоей карьере.
– Ты даже себе не представляешь, как мне повезло, – активно кивает та. – Прости, но он действительно – бог своего дела. Всегда такой, знаешь, рассудительный и степенный…
– Как будто про разных людей говорим, – усмехаюсь, глядя на проезжающие машины. Впрочем, это не совсем так. Я знаю его с этой стороны, только это не отменяет того, что мне открылись и другие его личины.
– Все у него под контролем… – продолжает Чуранова, будто и не слыша моей ремарки.
– Смотри, а то еще влюбишься.
Шурка замолкает, комично хлопая ресницами. А потом бросает в меня салфеткой:
– Совсем спятила?! – заливисто хохочет.
– А что? Влад у нас – мужик хоть куда.
– Ну, это же твой бывший.
– Ой, я тебя умоляю. И что?
– Значит, ты правда совсем не жалеешь?
– О чем?
– Что вы разбежались?
– Да нет! Ты чего? – теперь смеюсь я. – Я небо благодарю, что настолько легко отделалась. Мне тут на днях, кстати, Басов написывал, представляешь? – меняю тему.
– Вот же мудак! – даже как-то восхищенно протягивает Шурка. – Совсем у человека нет совести. И чего хотел?
– Да вообще ни о чем беседа.
– О Тёминых кутежах гудят все чатики. Хорошо, что ты его послала. На хрена такой ненадёжный мужик? Еще и любитель, – Чуранова щелкает пальцем по нижнему краю челюсти в характерном жесте, означающем «выпить».
– Ну, справедливости ради – послал как раз он меня, – весело салютую бокалом. Все же хорошо, что я выбралась. Уже и забыла, как это – вот так мыть кости бывшим за бутылкой просекко. Хотя обычно мы обсуждали бывших Шурки. У меня, в отличие от подруги, гораздо более скромный опыт. Той фатально не везло на мужиков, и потому поводов для разговоров у нас всегда было предостаточно.
– Это только доказывает, что он – тот еще придурок, – фыркает Шурка. Ловлю ее руку и, расчувствовавшись, прижимаю к щеке.