Не по сценарию
Шрифт:
– Ты серьезно так думаешь? Или говоришь, лишь бы я отстала?
И опять столько радости в глазах! Столько слепого обожания. Почему-то вспоминается, как Шура отдается. Так отчаянно, будто не верит, что я возьму. Как она потом надо мной носится. Как выкладывается на работе…
– Я всегда думаю, что говорю.
– Уи-и-и!
– Перестань, дурочка, я же за рулем! – отмахиваюсь плечом от бросившейся мне на шею девицы.
Высадив Чуранову у остановки, с трудом гашу в себе желание устроить засаду, чтобы хоть так, краем глаза, увидеть Асию. Потому что это унизительно и тупо. Да и ни к чему нас не приведет. Мы
Включаю поворотник и вливаюсь в плотный дорожный поток, лишая себя всякого шанса выделить фигуру Юсуповой в толпе вечно куда-то спешащих прохожих.
Дел, как всегда, по горло. Все же у меня довольно специфический бизнес. И люди в нем сплошь особенные. Творческие, мать его, личности. К каждому нужен подход. Кого-то пинать надо, кого-то нянчить для лучшего результата. Кто-то понимает лишь ор, в котором чем больше матов, тем доходчивее, кто-то, напротив, нежен, как фиалка… Выматывает.
«Как все прошло?» – строчу Чурановой ближе к вечеру.
«Я ничего не сказала», – приходит минут через двадцать, хотя обычно Шурка отвечает мне мигом.
«А что так?»
«Не зашел разговор».
Странно. Ну, да ладно. Я пока не собираюсь переключаться на другую. Так что еще будет случай.
От личных забот отвлекает звонок по работе. А дальше опять нон-стопом встречи, переговоры, контракты.
«Тебя сегодня ждать?»
Терпеть не могу этих вопросов. Всегда воспринимал их как попытки меня контролировать. И если сам по себе факт контроля меня нисколько не трогает, то истерики, которые следуют, после того как барышни понимают, что я ни перед кем не собираюсь отчитываться, напрягают меня нереально.
«Я просто… вот».
К сообщению крепится фото Чурановой в сексуальном белье. Асии подобный глубокий винный цвет пошел бы гораздо больше. Ловлю себя на этой мысли и вслух матерюсь.
«А самое интересное прикрыла».
«Так лучше?» – на следующей фотке Чуранова уже топлес. Судя по скорости, с которой мне пришел ответ, фото она сделала заранее. Наверняка выбрав самый удачный кадр. Что довольно сложно, ведь из-за выдающегося объема грудь у Шурки немного отвислая. А бледно-розовые соски смотрят в стороны. Сколько ей? Кажется, она рассказывала, что поступала несколько раз, значит… Двадцать пять? Двадцать шесть? По возрасту она подходит мне чуть больше своей подружки. Которую я, какого-то хера, никак не могу забыть. Уже даже самому интересно, когда пройдет это помешательство, и боль под ребрами отступит. Пока Асия была на съемках в регионе, я почти не дергался. Но стоило ей вернуться, как я… Стиснув зубы, несколько раз ударяю ладонью по крышке стола.
«Гораздо. Закажи что-нибудь пожрать».
«Я уже приготовила. Курицу. Ты же любишь в кисло-сладком соусе?»
«Ага. Умничка».
«Так когда тебя ждать?»
Блин, вот только давай без этого, а?
«Как только – так сразу. Намек понятен?»
Давай. Ты же умная девочка. Карандашик пишет, исчезает и снова пишет. Я уже тянусь, чтобы отложить телефон, когда она все-таки рожает:
«Просто я таблетку хочу вставить. Контрацептив местного действия. А там нужно хотя бы за полчаса».
«Через сорок минут буду».
Глава 18
Асия
К
Первым не выдержал доктор:
– Юсупова?
– Да!
– Ну, ты заходить будешь, нет? Или ждешь, что само рассосется?
– Что рассосется? – шепнула я, ни черта вообще не понимая от страха.
– Так ведь проблема, с которой пришла, – хохотнул маленький тощенький мужичок с добрыми глазами. Не разделяя его веселья, я с отчаянием оглянулась за спину, где полоской света, льющегося из приоткрытой двери, был обозначен выход.
– Да шучу я! Ты проходи. Проходи. На что жалуемся?
Я все-таки вошла, да. И кое-как сформулировала: сбиваясь, глотая буквы и жуя окончания. По команде взобралась на кресло, далеко не с первой попытки разместив непослушные ноги в держателях.
– Ну, беременность есть. Угу. Шейка хорошая. Матка увеличена… Я бы сказал, тут недель восемь, милочка.
Я, конечно, спросила, уверен ли он. Просто не могла не спросить. Старый доктор промолчал. Только укоризненно глянул на меня поверх смешных очков в роговой оправе. Ну, да… Поди за столько лет практики Иван Савельевич беременность и по ауре мог бы определить. Просто поводя руками.
Как доработала те дни, чем жила, как – не помню. Знаю только, что Венгржановский был в таком восторге от моей игры, что написал еще одну сцену, увеличивая тем самым экранное время моего персонажа и раскрывая того гораздо глубже, чем планировалось изначально.
Конечно, я понимала, что это пойдет на пользу моей карьере. Но радости не испытывала. Не могла. Все мои мысли были о том, что у меня осталось всего несколько недель, чтобы избавиться от беременности. И потому мне следовало поспешить. Вернуться в столицу, найти хорошего врача, который бы все сделал без лишних проблем для здоровья. А вместо этого я зачем-то сдала билеты на самолет и потратила еще три дня на дорогу поездом.
Что мной двигало, я и сейчас не знаю. Видеть никого не хочу! Но зачем-то приехав на полтора часа раньше на встречу с Чурановой, брожу туда-сюда по одной из самых оживленных улиц города. Вглядываюсь в лица прохожих, будто надеясь найти подтверждение тому, что преследующие меня проблемы – это не какой-то вселенский заговор. Что у каждого человека в жизни бывают такие моменты, когда кажется, что гораздо лучше было бы вообще не рождаться на свет.
Бесконечный поток машин, незнакомых лиц, проносящиеся мимо судьбы… И вдруг как укол в висок. Оборачиваюсь. Машина Худякова. Он за рулем. Рядом с ним моя Шурка! Поначалу я ничего толком не понимаю. Ну, знаете, вроде как они же вместе работают, и поэтому Влад запросто мог ее подвезти. А потом они целуются и... Ладно, даже теперь я не понимаю... Мнусь, не зная, как быть, хлопаю глазами. Это настолько невероятно, что я просто не верю тому, что вижу. Шурка выбегает из машины. Тайком одергивает юбку. И, кажется, шлет Худякову воздушный поцелуй, чтобы, воровато оглянувшись следом, побежать к нашему любимому ресторану. Я как сомнамбула шагаю следом.