Не покидай меня, любовь
Шрифт:
– А что, есть сомнения? – улыбка исчезла с лица Кристины.
– Не задавай так много вопросов. Сейчас тебе надо поспать.
– Я бы скорее уснула, если бы повидала Винса.
– Я надеюсь, наша девочка не собирается будить своего любимого муженька среди ночи… – сказала Пэт с наигранной веселостью.
Так тяжело было притворяться, зная, что она…, но Пэт все-таки смогла убедить Кристину, что с ней все в порядке и что Винс утром придет навестить ее. К счастью, Крис так напичкана лекарствами, что не осознает, какой сегодня день. И уж конечно, она не осознает, что сейчас глубокая ночь.
Длинные ресницы Кристины вздрогнули и закрыли глаза. Она опять заснула. Пэт вздохнула с облегчением и достала из сумочки носовой платок. У нее потекли слезы.
Какой же это был удар, когда ей по телефону позвонила мать Винса и сообщила о трагедии! Полиция сообщила об аварии леди Гейлэнд. Как только она узнала, что с ее любимым сыном все нормально, она вздохнула облегченно и только тогда вспомнила о том, что надо сообщить подруге Кристины. Пэт сразу же побежала, чтобы успеть на последний поезд в Эгхэм, где в сельской больнице лежали Винс и Кристина. Но вначале она позвонила Алану Брейду. Ей казалось, что свидетель со стороны жениха, который на свадьбе так блестяще сыграл эту нелегкую для себя роль, должен знать о несчастье, которое случилось с молодоженами. Известие потрясло Алана.
– Утром я сразу же поеду к ним в госпиталь, – сказал он, – и посмотрю, что можно для них там сделать.
Для Пэгги было утешением узнать, что надежный, верный Алан будет в госпитале вместе с ней. Ее мучила мысль о появлении леди Г. Пэт боялась, что она появится «во всей своей красе», и начнет раздавать приказы направо и налево, ставить людей в неловкое положение своей непоколебимой верой в то, что деньги и принадлежность к знатному роду могут сделать все. Пэт с грустью смотрела на свою спящую подругу. Она спрашивала себя: смогут ли деньги помочь бедной Кристине?
Когда Кристина проснулась утром, она ощущала только одно – желание видеть мужа. Ее совершенно не волновало состояние собственного здоровья. Она постоянно спрашивала о Винсе.
Наконец одна из медсестер привела его. Он выглядел ужасно. Изможденный, небритый, с синяком под глазом и рваной раной над бровью, которая была зашита. Но это были все его серьезные травмы.
Винс сел на кровать Кристины и поцеловал ее руки.
– Тина, моя дорогая Тина… – сказал он срывающимся голосом.
– Дорогой, – прошептала она, и слезы потекли у нее по щекам.
Медсестра оставила их одних. В палате было еще несколько человек. Плотные шторы отделяли Кристину и Винса от других больных.
Никогда в жизни Винс еще не испытывал таких угрызений совести. Он опустился на колени у кровати жены и положил голову на ее тонкие красивые пальцы.
Он плакал, как ребенок.
– Это моя вина. Мой старый грех. Я ехал слишком быстро. Слава Богу, что люди из той машины не пострадали, но ты, дорогая Тина… я никогда не прощу себе…
Он замолчал, так как не мог сказать ей правду. Никто до сих пор так и не смог сказать ей, что ее травма может стать неизлечимой. Врач, который осматривал Кристину, когда их привезли в госпиталь, уже успел поговорить с Винсом. Он сказал ему, что у Кристины, по всей видимости, серьезная травма позвоночника.
– К сожалению, есть симптомы, подтверждающие это. Но мы ни в чем не можем быть уверены до тех пор, пока мистер Лукас не сделает рентген и ваша жена не пройдет более тщательное обследование. Но должен честно предупредить вас, что последствия аварии для вашей жены намного серьезнее чем для вас, мистер Гейлэнд.
– О Господи… – только и смог сказать Винс.
И сейчас, когда он чувствовал пальцы Кристины, он тоже ничего не мог сказать ей. Он любил свою прекрасную жену настолько, насколько он вообще был в состоянии любить кого-либо. Потому что на самом деле он любил только себя. Но он был добрым человеком. Эмоциональный шок поверг его в состояние страха и волнения.
– Это я виноват, – продолжал он рыдать. – Ты просила меня ехать медленнее. О, Тина, Тина, моя дорогая… я никогда в жизни не буду больше ездить быстро.
С каждой минутой Кристина чувствовала себя все хуже и хуже, и ей стоило большого труда заставить себя улыбнуться.
– Уверена, что будешь.
– Никогда!
– Тогда мне придется купить тебе симпатичный трехколесный велосипед. – Кристина слабо улыбнулась еще раз. Затем добавила уже серьезно: – Пожалуйста, не расстраивайся так. Ну пожалуйста… Посмотри на меня, дорогой.
Он поднял голову. Кристина почувствовала прилив почти материнской нежности, когда увидела слезы у него на глазах. Изможденный, небритый мужчина был похож на мальчишку. Как он дорог ей! Сейчас он казался ей ближе, чем даже в их свадебном путешествии.
– Мы оба живы, все будет в порядке, все будет хорошо, – прошептала она. – Не грусти, дорогой.
Но Винсента Гейлэнда мучали тяжелые мысли. Он знал то, чего не знала она. Конечно, есть шанс, что она поправится… тот врач так сказал… но как он, ее муж, сможет жить до тех пор, пока не будет в этом уверен. Он сказал врачу, что готов заплатить за лечение Кристины любую сумму и что они должны сразу же пригласить сэра Томаса Вильерса, знаменитого диагноста, который лечил отца Винса и который перед войной лечил очень многих высокопоставленных лиц Европы. Он должен немедленно осмотреть Кристину.
– Всему свое время, – сказал молодой врач, выказав странную уверенность в том, что мистер Лукас, ортопед их госпиталя, первоклассный врач.
Он должен был осмотреть Кристину этим утром.
– Переведите ее в отдельную палату, – сказал Винсент.
Ему ответили, что свободных палат нет. Тогда Винсент сказал, что, когда приедет его мать, она заберет Кристину в клинику Вест-Энда. Однако врач возразил Винсенту, что нельзя принимать никакого решения, пока не будет сделан рентген.
И вот Винсент сидел у кровати Кристины и со страхом ждал, когда она спросит, что с ней.
– Я не чувствую своего тела. Я не могу пошевелить даже пальцами ног, Наверное, это последствия шока, – сказала она.
Винсент ухватился за эту мысль и сказал, что это, конечно, шок.
– Я скоро поправлюсь, – сказала Кристина и улыбнулась.
Глядя на нее, он подумал о том, как же она прекрасна даже без макияжа, даже в этой ужасной больничной рубашке. Винс вспомнил, как пылко любил свою молодую жену во время медового месяца. Кристина в шифоновом пеньюаре, купленном в Каннах… Кристина, сидящая у трельяжа… она причесывает свои золотые волосы… волосы пахнут духами, запах которых ассоциируется у Винса теперь только с Кристиной… запах незабудок, духи, которые он сам подарил ей.