Не покидай
Шрифт:
— Продолжай, продолжай. Извини, что прервала. Мне просто стало любопытно.
— Что вы, госпожа. Это я увлекся, вас не заметил.
— А ты раньше спортом занимался?
— Да. Качался, и танцами немного занимался, до всего этого…
«И зачем я рассказываю? Можно подумать, моей хозяйке есть дело до того, чем я раньше занимался. Хотя, я знаю, почему так разоткровенничался — уже очень давно никто ни о чем меня не спрашивал.»
— Я подумаю, что тут можно сделать, — продолжила Анита. — А ты можешь дверь закрывать, если тебе нужно. Я не буду больше мешать.
— Что вы, госпожа! Вы хозяйка, зачем я буду закрываться
«Неужели правда так думает или все-таки играет? — мимолетно подумалось Аните. — Да нет, похоже, действительно характер такой.»
— Пойдем завтракать, — позвала она, — я видела, ты уже все приготовил. Заодно и поговорим обо всем.
Крис проводил глазами удаляющуюся хозяйку, тщетно пытаясь избавиться от горьких мыслей:
«Что можно сделать в оставшиеся дни и зачем? Оставьте меня у себя, пожалуйста! Я бы делал все, что захотите. Вы не пожалеете! Впрочем, спасибо вам за то, что дали мне пожить нормальной жизнью, оставили иллюзию, что это можно вернуть. Может быть, когда-нибудь вы снова возьмете меня к себе… хотя нет, не надо. В этот раз моя хозяйка ничего не видела, хотя могла оценить последствия. Неизвестно, что будет в следующий раз. Пусть уж я останусь в памяти своей временной госпожи таким, как сейчас.»
Глава 3. Прошлое
Кристиан
Я быстро оделся и направился в столовую. Не стоит заставлять госпожу ждать. Но, проходя мимо гостиной, я услышал разговор по головизору и меня словно окатило ледяным ужасом: голос второго собеседника я знал. Сейчас никакие правила хорошего тона или боязнь наказания не заставили бы меня пройти мимо, когда я услышал, о чем один из моих владельцев говорил с госпожой:
— Я приношу Вам свои искренние извинения, но произошло небольшое недоразумение. Этого раба вообще не должны были продавать, потому что у нас есть постоянный клиент, у которого договоренность на особое обслуживание и именно на этого раба. К сожалению, администратор работает недавно, и он не отследил этот момент. Конечно, мы компенсируем Вам все неудобства и издержки, а также моральный ущерб. Вам будет предложен любой другой кандидат более высокой стоимости на Ваш выбор либо мы вернем деньги с выплатой компенсации, составляющей 50 % от стоимости покупки.
— Я довольна именно этим рабом и не собираюсь его менять.
— Мы готовы увеличить сумму компенсации для Вас, давайте обсудим этот вопрос…
Дальше я уже не стал слушать. К чему? Мне все равно озвучат, что я возвращаюсь обратно. Впрочем, в ином случае это бы произошло чуть позже — так какая разница? Наверное, я просто сам себе не хотел признаваться, что начал на что-то надеяться. Здесь, в ее доме, шла нормальная жизнь, мне никто не указывал на мое положение… Вот в этом-то и беда, я решил, что все может быть так, как раньше. А так уже никогда не будет.
Анита
Да что за день сегодня такой! Вначале позвонил этот… долбодятел, был очень настойчив, наверное, полчаса, только выключила связь — Крис возник на пороге с таким выражением лица… С таким лицом совершают ритуальное самосожжение, ну, или просто банальное самоубийство.
— Что с тобой?
— Госпожа…
— К чему?
— Госпожа, я все слышал.
Ясно. Все слышал и сделал собственные выводы. Да еще это наложилось на вчерашнее и я просто не представляю, что сейчас творится в его голове.
— Ты все слышал и решил, что я тебя отдаю?
— А как же иначе, госпожа?
— Пойдем, чудо мое, я тебе расскажу, как я вижу нашу дальнейшую жизнь. Кстати, что у тебя в руке?
Крис, как под гипнозом, раскрыл ладонь. А там лезвие. Лезвие от опасной бритвы — надо же, какой раритет, и где только нашел?
— Я бы никогда… госпожа, я бы никогда не причинил вам вред!
— Ну, это я уже поняла. Ты просто собирался причинить вред себе. Ведь решил, что я тебя продаю обратно?
— На вас бы никто не подумал. Я ничего не сделаю в вашем доме. Я просто спрятал бы его.
Господи, да что же у него в голове. Хорошо, что благородство помешало покончить с собой прямо тогда, когда он услышал разговор.
— Отдай мне эту дрянь и пойдем поговорим. Давай все-таки дойдем до столовой.
В столовой Кристиан забился в угол, скорчился, и Анита поразилась произошедшей с ним перемене: исчез красивый и уверенный в себе мужчина, ухаживающий за женщиной по всем правилам этикета, заботливо предлагающий разные блюда и легко подхватывающий тон беседы. Сейчас он выглядел как в тот, самый первый день, когда она привела его домой. Хотя, наверное, еще хуже — тогда он казался просто застывшим, отрешенным, а сейчас безуспешно пытался спрятать под невозмутимой маской дикий страх и отчаяние. Получалось из рук вон плохо.
Вроде бы так недавно Крис появился в ее доме, а его боль уже воспринималась, как своя. Анита села рядом, обняла закаменевшие плечи:
— Больше ничего колюще-режущего у тебя нет? — Крис молча покачал головой, не поворачиваясь.
— Давай, я сразу тебе скажу: я тебя никому не отдам. Ты слышал разговор, слышал, что мне предлагали и деньги, и замену тебе. Я отказалась. И очень удачным было то, что я тебя уже выкупила, а не оставила вашу «аренду». Так что заставить продать тебя меня никто не сможет.
Крис так и не поднимал голову, не отодвинулся, только бешено стучало сердце, отдаваясь во всем теле. Анита провела ладонью по мягкой смоляной волне волос, осторожно погладила по щеке:
— Ну, скажи что-нибудь, а то я решу, что все зря и ты вовсе не рад.
Кристиан чуть отодвинулся и тихо спросил:
— Госпожа, зачем вам шлюха в доме? Вы ведь знаете, кем я был.
— А я за эти дни узнала тебя лучше, чем мне могли бы рассказать о тебе какие-то уроды. Я понимаю, о чем ты хочешь мне сказать, и уверена, что ни капли не пожалею о своем решении. А почему ты не попросил меня о том, чтобы остаться?
— Госпожа, как я мог! Просить вас взять в дом постороннего мужчину, который…
— Ох, мальчик мой, твое благородство тебя погубит, — Анита не удержалась, снова его обняла и стала с силой растирать спину и напряженные плечи, разгоняя кровь и пытаясь оживить. — Ты ведь расскажешь мне, как попал туда? И что с тобой вчера случилось, я так и не успела спросить?
Крис наконец посмотрел на нее. На молодом красивом лице — очень старые, все повидавшие глаза. Словно языческий бог, выглядящий юным, но проживший несколько тысячелетий.