(не)полная семья
Шрифт:
«Ниссан», взвизгнув тормозами, уехал первым. Сдёрнулся с места, будто я могла погнаться и встать наперерез, предложив обнулить только что состоявшийся разговор и, не теряя времени, отдаться на заднем сидении его машины.
Я так и не узнаю, каково это, когда его мягкие руки гладят мою спину, задерживаясь на талии и притягивая меня к себе, чтобы проникнуть ещё глубже.
Да что такое со мной сегодня?! С Вадимом мы долго не переходили черту, называя себя приятелями, а тут я готова раздвинуть ноги перед первым встречным, да ещё явно не моего круга.
Я сразу оценила часы на его запястье, и даже беглого взгляда хватило, чтобы понять: в такие магазины я даже не заглядываю.
«Вот и не заглядывай!» — мысленно одёрнула я себя и повернула в замке ключ зажигания.
Глава 3. Предвкушение
Максим.
Я был зол на себя и на неё, но на себя гораздо больше. И угораздило же вляпаться в такое грязное дело! Да по сравнению с тем, во что я умудрился ввязаться, отдать долг деньгами уже не казалось таким неподъёмным делом.
А ведь вначале всё представлялось таким простым: завязать отношения с девушкой, ненадолго, месяца на два-три, этого должно хватить, чтобы клиент уговорил её помочь бывшему и его супруге. И никто не в накладе: клиенты получали долгожданного ребёнка, его мать круглую сумму на счёт, достаточную чтобы обеспечить жильё или образование дочери, а я списание неподъёмного долга, который успел заиметь, неправильно рассчитав риски нового бизнеса.
— Зачем вам я? — несколько дней назад я впервые задал этот вопрос Катерине, жену клиента, прямо в лоб. Она поджала накрашенные губки и размашистым движением загасила едва начатую сигарету.
— Если у неё не будет новых отношений, она вцепится в моего мужа и снова его облапошит, — клиентку заметно передёрнуло, а на скульптурном лице появилась гримаса отвращения. — Для таких же нет ничего святого. А уж чужой брак, и подавно. Прийти, растоптать, унизить, нагадить, а потом мило хлопать ресницами в стороне. А что такого, мол?
У клиентки начали дрожать руки, и я пододвинул ей бокал с виски. Сам я почти всегда за рулём, а вот тем, кто ко мне приходит, расслабиться не помешает.
— Спасибо! — улыбнулась мне Катерина, сделав большой глоток и поставив бокал на стол. — Простите за откровенность. Но она столько моей крови попила, вспомнить страшно!
— А ваш муж? Он согласен на такой расклад? — спросил я аккуратно, ожидая, что жена будет оправдывать неверного супруга, сваливая вину на соперницу.
— Да, — беглого взгляда, брошенного на меня, хватило, чтобы понять: деваться ему некуда. Доля в бизнесе у его жены гораздо жирнее, чем его собственная. Это она наследница, а он муж. Муж сегодня один, завтра несогласного могут заменить, даже если сейчас холят и любят. — Он не щепетилен. Ну будет его пассия спать с двумя, так ведь это недолго. Простите, ещё раз, у нас нет другого выхода. Она единственная подходящая кандидатура. Здорова, молода, имеет ребёнка. И нуждается в деньгах.
— А я, значит, должен буду исчезнуть, когда Вадим получит согласие? — уточнение весьма циничное, но Катерина только хищно блеснула ещё влажными от слёз глазами и кивнула.
— Конечно. Мы должны быть уверены, что забеременела она нашим ребёнком, а не вашим.
И на лице клиентки появилась усмешка сытой львицы.
Мне захотелось пинками выставить её вон, предварительно спустив с лестницы. Видимо, она почувствовала моё настроение, потому что торопливо попрощалась и убралась, не прикрыв за собой дверь.
В последующем переговоры вёл муж, который и сообщил о том, что объект взяла сегодня машину и припарковала её неподалёку от офиса, где работает.
— Вы там, это, помягче с ней, — заискивающе прошелестело в мобиле. — Всё-таки мы не чужие…
— Не чужие, тогда не давай в обиду, — гаркнул я в трубку, круто заложив руль вправо. И бросив на сиденье рядом, смачно выругался. Просто блядские твари, а не семейка!
Такие с извиняющей улыбкой, опустив глаза, продадут за грош и не вспомнят. Только в этой ситуёвене и я ничем не лучше! Будет впредь наука: не бери долги, которые не в состоянии оплатить.
И то, что объект оказался приятным и милым в общении, только усугубляло нехорошее чувство, грызущее под ложечкой. Особенно когда она смотрела внимательно и украдкой, будто любопытная лань, и говоря о чём-нибудь приятном, отводила в сторону влажные тёмно-карие глаза, похожие на спелые вишни.
Я ловил себя на мысли, что всё время сдерживаюсь, чтобы не взять её за руку и не рассказать всё как есть, не давая отдёрнуть тёплую ладонь. Удерживать запястье, положив большой палец на бьющуюся под кожей синюю жилку. А потом отвезти домой, обещая позже пригнать её машину под окна подъезда. И позвонить на следующий день, чтобы начать всё с чистого листа.
Можно было настоять, и томноокая бы сдалась. Поломалась бы для порядку, но я смог бы найти аргументы без слов. Всегда чувствовал по чуть приоткрытым губам, по долгим взглядам, брошенным украдкой, по лёгкой дрожи в пальцах тонкой руки, насильно удерживаемой моей ладонью, что девушка не против.
Только ждёт, пока я сделаю первый шаг, вдохну горьковато-необычный запах её парфюма, усиливающий желание. Кинуть соблазнительницу на спину и, подмяв до лёгкой боли и стона, задрать водолазку, втянуть губами горошину соска, заставив ещё не мою женщину извивать и молить не оставлять её. Мы бы чудесно провели время!
А потом Виталина (что за дурацкое имя!) внезапно передумала, взгляд посуровел, губы дрогнули в циничной ухмылке, и вся она будто ушла внутрь, в себя. Запахнулась курткой, озябла. И невзирая на стояк, причинявший мне уже физическую боль, я не стал настаивать.
Всегда есть кому утолить голод мужчины, а здесь важно не спугнуть. «Не обидеть» звучит глупо, ведь я и появился, чтобы нанести рану. Но сейчас этого делать не хотелось. Время ещё придёт. Может, она больше не захочет меня видеть.