(не)полная семья
Шрифт:
— Ничего особенного, — ответила я полуправдой. Разве в наши дни увольнение является чем-то из ряда вон выходящим? — Так, по текущим проектам гонял. Показывала различные варианты по дизайну наружки для колбас.
Я врала на ходу и сама удивлялась, как легко мне это давалось. Лиза не могла знать, что этот дизайн и слоган к рекламному щиту для продвижения колбас определённой фирмы, давно утверждены и пущены в работу.
— Голова болит? Дать таблетку? У меня всегда с собой, тоже, знаешь ли, мучаюсь. Особенно, когда не высплюсь, — щебетала Лизка, не собираясь отставать. Я только
— Нет, всё в порядке. Извини, надо работать, — вздохнув, я посмотрела на коллегу так, чтобы не осталось недопонимания: разговора не будет. Ей лучше оставить меня в покое.
— Да, конечно, — улыбнулась она и, наверное, обиделась, но мне было всё равно. В ближайшие дни предстояло хорошенько обдумать ту задницу, в которую я вляпалась. И как обычно, весьма некстати.
Деньги, отложенные на чёрный день, у меня имелись. Их хватит на четыре платежа по ипотеки и ещё останется на полгода размеренной жизни. Конечно, придётся затянуть пояса, отказаться от деликатесов и роскошеств в виде отпуска или уикенда, но переживу. Можно поработать во фрилансе. Всегда хотела попробовать свои силы в свободном полёте безо всяких боссов и прилипчивых коллег.
Работа шла из рук вон плохо. Будь я суеверна, подумала бы, что Петруша меня сглазил. Но я всегда гордилась реалистичным взглядом на жизнь и даже слегка бравировала цинизмом. Работать в поте лица теперь и не к чему. Имея на руках три активных заказа, я выполню их в лучшем виде, чтобы никто не посмел плохо обо мне подумать, а потом адьос. Если не набирать новых, то напряга в ближайший месяц не будет.
У Лизы прозвенел таймер, возвещающий, что офисному планктону, коим и являлось половина нашего отдела, и прочим ценным работникам пора обедать.
— Ты идёшь? — заглянула Лиза в мою кабинку.
— Нет, я позже. Закончу тут немного, — ответила я, понимая, что сплетен всё равно не избежать.
Огуречникова — девчонка неплохая, жалостливая, но обожающая строить теории заговора. Теперь она решит, что у меня случилось что-то из ряда вон выходящее и разнесёт это по отделу. По большому секрету, разумеется.
— Ааа, понятно, — протянула она и нарочито бодро улыбнулась: — Присоединяйся, если что.
Дождавшись, пока все уйдут, набрала Максу. Надо было выйти в холл, а ещё лучше спуститься на первый этаж, потому что в отделе кто-то да останется, решив не идти на обед, да и вернуться может всякий, только сейчас мне было плевать. Хотелось услышать любимый голос, ощутить, что его обладатель всё ещё рядом.
— Макс, ты мне нужен, — выпалила я на выдохе, стоило услышать его нейтральный «привет». — Встреть меня сегодня, прошу.
— Что случилось? С тобой или с дочерью? — волнение в его голосе было столь явное, что я чуть не засмеялась от радости. Ему не всё равно!
— Нет, проблемы. Прости, я не могу сейчас говорить. — прошептала я в трубку, мысленно моля, чтобы он сказал о своей любви. Или о том, что скучал, ждал звонка. Глупо, наверное, но когда я уязвима, превращаюсь в липучую собачку, заглядывающую хозяину в глаза, чтобы поймать в них одобрение. Чёрт, я уже плачу!
— Хочешь, приеду через час? — спросил Макс, встревожившись не на шутку.
— Нет, всё в порядке. Прости меня, я просто разнервничалась, — лепетала я, не понимая слов, что произношу. Только бы не всхлипнуть снова и не начать самобичевание на тему «никто меня не любит, никто не поцелует»!
— Я приеду. В полшестого. Ты на машине?
— Нет.
Я глубоко вздохнула и начала выплывать из пучины отчаяния. Макс приедет, он беспокоится за меня, значит, и вправду что-то чувствует. А с работой как-нибудь наладится. Такая ерунда не способна меня сломить, и от большего горя не согнулась!
— Тогда до встречи, — прошелестело в трубке, и связь прервалась. Мне показалось, что Макс улыбнулся, когда произнёс последние слова. Они были сказаны таким мягким тоном, что я чуть не захлебнулась от счастья.
Остаток дня работалось гораздо легче. За спиной выросли крылья, и несмотря на то, что обедать я так и не спустилась, голода не ощущала.
К назначенному часу с чувством выполненного долга я привела рабочее место в порядок и выключила комп. Теперь проблема потери работы уже не казалось дамокловым мечом, висящим над головой. За месяц реально найти новое место, или Петруша ещё передумает. Интересно, какая змея его укусила? Ещё на прошлой недели он хвалил один из моих завершённых проектов…
Задумавшись, я спустилась на первый этаж и не сразу заметила Бориса. Он окликнул меня пару раз, но не дождавшись ответа, дотронулся до рукава плаща.
— Прости, не хотел напугать, — начал он без обиняков. — Разговор есть.
Я посмотрела на часы: до приезда Макса ещё минут пятнадцать. Он никогда не опаздывал, даже с учётом пробок. Один чёрт знает, как ему это удавалось!
— Хорошо, только быстро. За мной скоро приедут, — ответила я, вопросительно посмотрев на коллегу. Что ему от меня надо?
На лице Бориса возникла ухмылка, но уже через секунду оно приняло самое участливое выражение. Я приготовилась слушать.
Коллега, окинув полупустой холл, отвёл меня в сторону.
— Говорят, у тебя проблемы с Петрушей. Могу помочь. Не совсем бескорыстно, но много не сдеру, обещаю, — произнёс он деловым тоном, и, не веря в его искренность, мне захотелось узнать, что же он собрался предложить. Как оказалось, зря.
Борис всегда вызывал во мне безотчётное желание отодвинуться и отгородиться невидимой стеной. И вроде бы вполне симпатичный молодой мужчина с подтянутой фигурой и отглаженной рубашкой, а всё-таки стоило такому оказаться рядом, кажется, вот-вот вымажешься в грязи.
— Мне не нужна ничья помощь, Борис, — опередила я коллегу, смотревшему на меня с долей превосходства. Как удав смотрит на ничего не подозревающего кролика.
— Ну, я из жалости предложить хотел. Ты же мать-одиночка, тебя не имеют права выкидывать на улицу!
Вот так без обиняков Борис спустил меня на одну ступень с умственно отсталыми и тяжело больными. Ничего не имею против последних, но всё же я пока могу сама о себе позаботиться и в чужой протекции совсем не нуждаюсь. О чём я и не преминула сообщить сердобольному.