(Не) понимание долга
Шрифт:
– На каждого кандидата мы собирали информацию и отзывы. Оценив всё в совокупности, я остановила выбор на вас.
– Чем же я удостоился такой чести? – ответил я, возможно, несколько иронично.
– Вы подходите нам, исходя из наличия у вас опыта и знаний, необходимых для решения нашей проблемы, – прозвучал её ответ.
– Если вы обладаете подробной информацией обо мне, то Вы должны были прийти к прямо противоположному выводу. – ответил я. – В моей биографии грехов и просчётов намного больше, чем достижений.
– Вы правы. Талызин Вячеслав Иванович. Вам 35 лет. Вы с отличием окончили Санкт-петербургский государственный университет, юридический факультет. Несмотря на полученную гражданскую специализацию, после окончания
Сказать, что я был в шоке от её слов, нельзя. То, что она озвучила, было общеизвестным фактом.
– При всём этом вы хороший специалист. – продолжала она. – Большинство говорят о вас как о хорошем аналитике. Это качество больше всего нас и интересует.
– Кроме моей биографии, вы ещё хорошо изучили мой рабочий график. Мало людей решаться искать адвоката в своём офисе в 07 часов, – констатировал я.
– Конечно. Я всегда хочу знать с кем работаю, – несколько жёстко отреагировала на мои слова Тхай.
– Хорошо. Но давайте вернёмся к цели Вашего визита. Что Вы хотите от меня? – сказал я.
– Это не так просто сказать, – прозвучал её ответ.
– В любом случае Вам придётся это сделать, иначе наш с вами разговор бессмысленен. Пока я услышал от вас сокращённый вариант своей биографии, неоднозначную оценку своих способностей. Всё это не приближает нас к сути проблемы. Если вы не уверены в том, что вам необходима именно моя помощь, ещё не поздно развернуться и уйти. Я не сторонник навязывания своих услуг. При этом вам необходимо учитывать, что взаимоотношения адвоката и клиента предусматривают полное взаимное доверие. Вернее, вы должны мне доверять полностью, я же буду делать вид, что всё рассказанное Вами является правдой. В дальнейшем данная «правда» будет меняться, но суть наших взаимоотношений это менять не должно. В этом отношении вам и легче и сложнее одновременно. Если же вы пришли говорить недомолвками, то это ни к чему не приведёт. Я за такие дела не брался и браться не собираюсь.
Возможно, мой ответ прозвучал жёстко и грубо, но мне эта беседа уже надоела. Внутренний голос рекомендовал избавиться от этой парочки. А к нему я всегда стараюсь прислушиваться.
– Господин Талызин, – ответила она, – мы нуждаемся в ваших аналитических способностях, а также опыте расследования уголовных дел, точнее убийств. Будучи следователем, вы участвовали в раскрытии такого рода дел.
– Вы являетесь потерпевшим? – спросил я. – Сейчас я не следователь, а адвокат. В мои функции не входит расследование уголовных дел.
– Нет, ни я, ни мой коллега потерпевшими не являемся, – прозвучал её ответ.
– Так чего же Вы хотите? Что вам от меня надо? – не выдержал я.
Она открыла папку, которую держала в руках, достала из неё несколько документов и передала мне.
– Прочитайте, пожалуйста, – попросила она. – и скажите, что вы думаете по этому поводу.
В руках у меня оказались три листка формата А4. На первый взгляд на них были тексты каких-то газетных статей (опубликованных или готовых к публикации).
Первый из них содержал статью следующего содержания: «Как мне кажется, весь мир поражен случившимся с генералом Юонг Паком. Человек – легенда своей
Вторая статья была более агрессивной и в чём-то обвинительной, обличающей: «Генерал Юонг Пак обвиняется в совершении убийства женщины! Если раньше его агрессивность и неуравновешенность была направлена против развитых стран, партнёров, которые предпринимали усилия по выводу его страны из кризиса, то теперь он стал убивать своих граждан. Неоднократно мы указывали на беспринципность, жестокость и неуравновешенность генерала при разрешении конфликтов со своими политическими противниками. Наши предупреждения игнорировались, их пытались опровергнуть. Наши слова подвергались сомнению, в них выискивали политическую и экономическую заинтересованность. Юонг Пак сам показал своё истинное лицо, совершив убийство безоружной беззащитной женщины. Оказалось, что наш политический оппонент оказался обычным уголовным преступником. Надеемся, что суд вынесет ему жёсткое и справедливое наказание».
Третья же вообще выглядела как общественный приговор: «Убийца! „Убийца“, вдумайтесь в это слово. Убийца Юонг Пак, рвавшийся к власти, наконец, показал своё истинное лицо. И это оказалось лицо злодея из фильма ужасов. Убить беззащитную девушку – вот действия человека, который якобы заботился о благосостоянии страны и обещал вывести её из кризиса. Но он не только убийца. Он лжец, который вёл за собой людей, убеждал их в своей порядочности. На самом же деле, скрываясь под личиной добропорядочности, Юонг Пак оказался обычным, я бы даже сказал, рядовым убийцей. Не буду удивлён, если он совершил это из-за низкого корыстного мотива. Генерал Юонг Пак должен быть осуждён не только за убийство, но и за то, что в течение долгого времени обманывал людей, граждан своей страны, вселяя в них надежду на то, что он знает пути выхода страны из кризиса и сможет сделать это. Такой человек заслуживает лишь смертной казни, которая, как я надеюсь, и будет ему назначена в качестве наказания за совершённое им преступление».
Все три статьи были не подписаны. Непонятно, публиковались ли они или только их собирались публиковать.
Прочитав их и, отложив листки бумаги в сторону, я посмотрел на Тхай и спросил, – Ну и зачем вы мне это показали? Зачем мне этот уголовно-политический сумбур в отношении неизвестного мне человека? Из указанных статей понятно лишь то, что вас интересует какое-то убийство.
– Господин Талызин, – ответила она, – чтобы вы могли сказать об авторстве этих статей? Я понимаю, что мы предоставили вам лишь несовершенный краткий перевод частичного их содержания. Но меня интересует, что вы можете сказать об авторах данных статей и, возможно, их мотивах.