Не потеряй меня
Шрифт:
Теперь она вспомнила все. Всю свою жизнь, включая смертельный диагноз и предательство мужа.
Вспомнила дождь. Капли, бегущие с той стороны окна, и размытую тень своего отражения. А еще яркий свет, ударивший по глазам, и противный писк аппаратуры, среагировавшей на остановку сердца.
Значит, она умерла? Там, в своем мире…
Острая боль вспыхнула в груди, точно факел, охватила все тело, сдавила в тисках. Горло сжалось, не давая вдохнуть. Так вот, значит, что ждёт после смерти! Райские кущи? Как бы ни так!
Сжав зубы, она оттолкнула Халиду. Фургон стоял,
В стороне от фургона яркой звездочкой вспыхнул костёр, рядом с ним шевельнулись тени шимбаев.
– Нун?
– один из них поднялся навстречу девушке.
– Куда собралась?
– Я хочу поговорить с Аришманом.
Варя решительно направилась в обход повозки. Ящеры спали. Она слышала храп, доносившийся с их стороны. Да и что ей сейчас рептилии-переростки? Она уже умерла! Чего ей еще бояться?
– О чем тебе говорить с господином, глупая нун? Разве тебя не учили покорности?
– второй шимбай поднял с земли пику-электрошокер. Между кристаллических рожков проскочила сине-зеленая молния.
– Стой! – Варя вскинула руки.
– Я хочу просто поговорить.
О чем именно, она плохо себе представляла. Но все внутри буквально рвалось от невысказанной боли. Ее ребенок. Ее цветочек. Ее принцесса. Одна, без мамы, где-то там. На крошечном шарике, затерянном в просторах Вселенной. Как это принять? Как с этим жить?
Невозможно.
– Господин спит, - шимбай с недовольством покачал головой. Шляются тут всякие, отдыхать не дают. А скоро рассвет, и хозяин прикажет трогаться в путь. Как тогда усидеть на спине инкарда, если глаза слипаются после ночного бдения, а непослушное тело готово свалиться в песок?
– Если ты разбудишь его, тебе не поздоровится.
– Вернись, нун, не делай хуже! – раздался из фургона тревожный шепот Халиды.
Варя уперлась взглядом в песок. Сердце колотилось в груди с такой быстротой, словно собиралось выпрыгнуть из нее. Но разум холодно отмечал все детали: позади, за спиной - фургон, впереди - два стражника, угрожающие оружием. И в воздухе витает страх, который они безуспешно пытаются скрыть за решительностью, написанной на их лицах. Они тоже ее боятся? Даже сейчас, когда она стоит одна против них?
Губы девушки дрогнули в тонкой полуулыбке. Так печально и так смешно. Она едва доставала им до плеча. Маленькая, беззащитная – и смертельно опасная.
– Иди, нун, на место, - один из шимбаев красноречиво взмахнул копьем, будто птиц разгонял.
– Утром уже прибудем в Филлонию. Выспись, там тебе спать не придётся.
Варя опустила голову еще ниже. Сжала кулаки, чувствуя, как твердые ногти входят в нежную кожу. С трудом удержалась, чтобы не прыгнуть вперед, не вцепиться в ненавистное лицо надсмотрщика.
Понимала: победа будет недолгой. Ей не справиться с ними. Не здесь. Не сейчас. Даже если шимун правы, и она убьет шимбаев одним
Она отступила, разжала пальцы и глянула на свои руки. На алебастровой коже ладоней отпечатались глубокие лунки, на глазах заполнявшиеся кровью.
Изумленный крик застыл на губах.
Варя покачнулась и начала оседать, сползая спиной по стенке фургона.
Ее кровь стала похожа на жидкое золото. Это была та самая сумра…
ГЛАВА 3
На заре фургон въехал в ворота Филлонии. Город встретил гостей стенами из желтого песчаника, глинобитными хижинами и дворцами из белого мрамора. Такого соседства вопиющей роскоши и нищеты Варя еще не видела. Ей казалось, будто она угодила прямиком на страницы Ветхого Завета, куда-нибудь в Вавилон. Теперь у нее исчезли последние сомнения, если они и были. Она попала в другой мир. Архаичный, отстающий в развитии от ее собственного на добрых пять тысяч лет. И ей, жительнице XXI века, теперь предстоит выживать в этом мире. Без интернета, канализации и любимого кофе.
Впору пойти удавиться.
Варя невесело хмыкнула. Она сидела у заднего края фургона, приподняв холщовый полог, и разглядывала улицы, залитые ярким светом.
Да разве еще недавно она не готова была отдать все блага цивилизации за то, чтобы вернуть здоровье? Разве ее желание не сбылось? Она здорова.
Солнце только-только взошло, а жара уже стояла такая, что по спине и лицу стекали соленые струйки пота. По мостовой стучали деревянные обода повозок, цокали когтями ездовые ящеры, похожие на тех, что тянули фургон, куда-то спешили толпы людей, с ног до головы закутанные в разноцветные покрывала.
Варя старалась запомнить каждую мелочь. Хотя, сама не знала - зачем.
Эсти и Халида попросили ее не высовываться слишком сильно. Пояснили: это лейсам нужна нун, и они многое отдадут такое приобретение, а для простого народа она всего лишь воплощение разрушительной силы, которую панически боятся. Вот только зачем она этим лейсам, Варя так и не поняла. Что они с ней делать-то будут?
Сиротливо вздохнув, Варя привалилась спиной к стенке фургона. Ей уже надоело это подвешенное состояние. Когда не знаешь, что тебя ждет, не знаешь, в чьих руках окажется твоя жизнь завтра, да и вообще, будет ли у тебя эта жизнь.
Она устала бояться. Было смешно наблюдать, как на нечастых привалах от нее шарахаются вооруженные шимбаи, а Аришман вообще старается не подходить ближе, чем на три метра. Варя все ждала, когда он сложит пальцы крестом и закричит на нее: «Изыди, нечистая!», или что-нибудь в этом роде.
В голове бродили невеселые мысли. Варя упорно гнала их от себя, не хотела думать о дочке, о доме, о том, что осталось в той жизни. Слишком свежая рана. Про Олега вообще старалась не вспоминать. Все, что осталось к нему – лишь обида и недоумение. Сначала Варя пыталась найти мужу, теперь уже бывшему, оправдание, понять мотивы его поступка, но не смогла. Он предал ее. Предал самое дорогое, что она ему отдала – ее веру в него.