Не позвать ли нам Дживса?
Шрифт:
– Ну и ну!
– И голову затем отдают первому кредитору.
Билл изумился. Возможно, что и Дживс тоже изумился, но лицо его не приспособлено было к выражению подобных эмоций. Те, кто знал его близко, якобы наблюдали своими глазами, как в минуту глубокого потрясения один уголок рта у него слегка вздрагивал; но в обычной жизни черты его лица сохраняли каменную невозмутимость, подобную невозмутимости деревянного индейца на вывеске табачной лавки.
– Господи Боже мой! – проговорил Билл. – У нас тут такие порядки не применимы. Если бы стали считаться, кто первый кредитор, представляете, какая свара бы поднялась! Правда, Дживс?
– Несомненно, милорд. Как в детской считалке: мясник или булочник, кузнец или дворник…
– Да еще знакомые, у которых этот даяк гостил весь уик-энд, а утром в понедельник улизнул, совсем забыв про субботнюю партию в бридж.
– Даяк, если только он остался бы после этого жив, научился бы впредь соразмерять свои ставки со своими финансовыми возможностями, милорд.
– Верно, Дживс. Конечно, он научился бы не зарываться.
– Вот именно, милорд. Он бы трижды подумал, прежде чем оставить компаньона без законного выигрыша.
Капитан Биггар разгрыз еще один орех. В установившейся тишине это прозвучало как выстрел, одним махом убивающий шестерых.
– А теперь, – произнес он, – с вашего позволения, лорд Рочестер, я хотел бы бросить эту пустую болтовню и перейти к делу. – Он замолчал на мгновение, приводя в порядок свои разбежавшиеся мысли. – Насчет этого жулика букмекера.
Билл захлопал глазами:
– Ах да, насчет букмекера. Я понимаю, о чем вы.
– На данный момент он, к сожалению, скрылся. Но у меня хватило смекалки запомнить номер его машины.
– Вот как? Действительно, вы очень правильно поступили, верно, Дживс?
– Весьма, милорд.
– А потом справиться в полиции. И знаете, что мне там сказали? Что этот автомобильный номер, лорд Рочестер, – ваш.
Билл удивился:
– Мой?!
– Ваш.
– Но как это может быть?!
– Вот тут-то и есть загадка, которую надо разрешить. Этот Честный Паркинс, как он себя называет, по-видимому, позаимствовал ваш автомобиль… с вашего согласия или без такового.
– Быть того не может!
– Совершенно немыслимо, милорд.
– Благодарю вас, Дживс. Разумеется, совершенно немыслимо. Откуда мне знать какого-то Честного Паркинса?
– Так вы его не знаете?
– Первый раз о нем слышу! В глаза его никогда не видел. Как он выглядит?
– Высокий… примерно вашего роста… с рыжими усами и с черной нашлепкой на левом глазу.
– Нет, черт возьми, быть не может… То есть я хочу сказать, я вас понял. Черная нашлепка на левом глазу и рыжие усы на верхней губе. Я сначала подумал…
– И еще клетчатый пиджак и галстук с голубыми подковами по малиновому полю.
– Боже милосердный! Какой-то человек совершенно не нашего круга. Не правда ли, Дживс?
– Да, милорд, не soigne. [Тщательно одетый (фр.)]
Но тут, явно потеряв терпение, капитан Биггар призвал собравшихся к порядку.
– К чертям все это! – произнес он довольно резко. – Не о свинье речь. Я говорю о мошеннике букмекере, который сегодня ездил на вашем автомобиле.
Билл покачал головой:
– Мой дорогой охотник за пумами и прочей живностью, вы утверждаете, что говорите о букмекерах, но в действительности вы говорите сами не знаете о чем. Здорово я это обернул, а, Дживс?
– Да, милорд. Смачно сказано.
– Разумеется, на самом деле наш друг Биггар запомнил не тот номер.
– Да, милорд.
Лицо капитана Биггара из малинового стало бордовым. Была задета его гордость.
– По-вашему, я не смог запомнить номер машины, за которой гнался от самого Эпсома до Саутмолтоншира? В машине, имеющей ваш номер, сегодня ехал упомянутый Честный Паркинс с помощником, и я спрашиваю вас: это вы одолжили ему автомобиль?
– Но, мой дорогой, добрый друг, подумайте сами, мог ли я одолжить свой автомобиль человеку в клетчатом пиджаке и при малиновом галстуке, не говоря уж о черной нашлепке на глазу и рыжих усах? Это же совершенно не… как это говорится, Дживс?
– Невообразимо, милорд. – Дживс вежливо кашлянул. – Может быть, у джентльмена со зрением не все в порядке?
Капитан Биггар грозно напыжился:
– Это у меня со зрением не все в порядке? У меня?! Да вы знаете ли, с кем разговариваете? Я – бвана Биггар!
– Сожалею, сэр, но этого имени я никогда не слышал. Я полагаю, что вы допустили вполне простительную ошибку, неверно разобрав номер на едущей впереди машине.
Перед тем как ответить, капитан Биггар вынужден был сглотнуть разок-другой, чтобы взять себя в руки. Кроме того, он взял еще один орех.
– Послушайте, – произнес он почти мягко. – Вы, должно быть, тут не в курсе. Вам не рассказывали, кто да что. Я – Биггар, Белый Охотник, самый знаменитый Белый Охотник на всю Африку и Индонезию. Я могу преспокойно стоять на пути несущегося во весь опор носорога… А почему? Потому что зрение у меня такое, что я знаю, понимаете – знаю, что успею всадить ему пулю в единственную уязвимую точку, не пробежит он и шестидесяти шагов. Вот какое у меня зрение.
Лицо Дживса осталось каменным.
– Боюсь, что я не могу изменить позиции, на которой стою, сэр. Допускаю, что вы натренировали зрение для случаев, подобных только что вами описанному, но, как ни плохо я информирован касательно крупной фауны Востока, я все же сомневаюсь, чтобы носорогов снабжали регистрационным номером.
Биллу показалось, что сейчас самое время пролить масло на бушующие волны и подкинуть слова утешения.
– А что до вашего злосчастного букмекера, капитан, мне кажется, я могу зажечь для вас луч надежды. Я допускаю, что он действительно сбежал от вас с быстротой нетопыря, вырвавшегося из преисподней, но полагаю, когда от ромашек побелеют луга, он возвратит вам долг. У меня впечатление, что он вернет все, дайте только срок.
– Он у меня получит срок, – грозно сказал капитан. – И я позабочусь, чтобы подлиннее. А после того как он вернет долг обществу, я займусь им лично. Тысяча сожалений, что мы не на Востоке. На Востоке такие вещи понимают. Если знают, что вы человек правильный, а тот, другой, неправ… что ж, тогда лишних вопросов не задают.