Не предавай меня
Шрифт:
Обиженную женщину откровенно возмущал подход мужа к созданной им же самим проблеме. Почему не счел нужным посоветоваться с ней? Почему не спросил разрешения? Ладно, если бы сам привел собаку, сам заботился о ней. Но ведь, привести привел, а хлопоты о ней – дело ваше. Какой хозяйке захочется дополнительных уборок, лишней грязи в доме, забот у плиты? Все эти далеко не веселые мысли, поднимали в душе волну раздражения.
– Понимаешь, его хозяин работал у нас сторожем. Собака его. Матвеич заядлый рыбак, охотник, жил один, вернее, с Султаном, – пояснял
– Где же семья? – ворчливо спросила супруга, возвращаясь к прежнему занятию.
– Дети давно выросли и разъехались. Жену два года назад похоронил, потому остался совсем один.
– Понятно.
– Ничего тебе не понятно, – вспылил мужчина. – Понятно, ей, видите ли. Заболел Матвеич, сильно заболел. Что-то с сердцем. Сын старший живет в Новосибирске. Забрал отца к себе, собаку брать наотрез отказался.
– А к нам то зачем пса приволок? – негодовала жена. – Отвезли бы в другой поселок, подальше и оставили на улице. Глядишь, добрые люди подобрали.
– Мы с тобой, наши дети и есть те самые добрые люди. Не дело, когда собака пропадает. Ему сейчас, ой, как тяжело. Думаешь, он не страдает от потери хозяина? Думаешь, ему не больно, когда его предали? Он же не разумеет всех обстоятельств человеческой жизни. Он же не знает, что Матвеич не предавал, – заводился Алексей Ефимович непониманием жены.
Алла Ивановна уже пожалела о проявленной несговорчивости. «Все равно его не переделаешь. Ну, приволок и приволок собаку. Пусть живет. Не так уж и хлопотно за взрослой, умной собакой ухаживать. Ребятишки обрадуются, помогут. Может оно и хорошо?» – умиротворенно рассуждала женщина.
– Разошелся. Раз привел, определяй уже нового жильца, – перешла на доброжелательный тон хозяйка.
Алексей Ефимович вернулся в прихожую, привязал Султана к ручке входной двери и принялся раздеваться. Потом внимательно, с пристрастием оглядел небольшую прихожую. Заглянул за открытую дверь из прихожей в комнату, подцепил ногой выстроенную в ряд повседневную обувь своего семейства, отодвинул тумбочку.
– Лена, иди вытри собаке лапы, – крикнул дочери в комнату. – Алла, постели рядом с тумбочкой, вот здесь, какую-нибудь дерюжку.
Хозяин указал жене пальцем только что организованное им место. Из детской комнаты выпорхнула Ленка. Быстро подошла к прихожей, пока еще не понимая смысл распоряжения отца. Увидев сидящего на привязи около входной двери, пса, опешила.
– Леночка, я сейчас тебе дам тряпку. Заведем специально тряпку для Султана. Будешь мочить ее над раковиной, вытирать лапы, если нужно, живот. Потом с хозяйственным мылом быстренько простираешь и на батарею, – распорядилась мать.
– Алла, стирать то зачем? – дивился хозяин. – Утром опять вести на улицу, опять вытирать.
– А ты как хотел? Пусть значит, до утра преет и воняет? – резонно заметила супруга.
– Хорошо. Тебе видней, – согласился Алексей Ефимович.
Получив от матери «специальную» тряпку, Лена в нерешительности мялась около отца.
– Ты не бойся Султана. Давай, я подержу. Вытирай. Он добрый пес, не кусается, – гладил собаку настоящий хозяин.
Вслед за сестрой, в проеме прихожей появился пятилетний сын супругов, Вовка. Общая возня у входной двери, странные, непонятные разговоры родителей, пробудили в мальчишке интерес к происходящему. Наличие в стенах квартиры взрослой, незнакомой собаки вызвало у него смешанное чувство восторга со страхом. Безусловно, в понимании ребенка, собака это здорово! Но ведь не пикулечка какая-нибудь, не болоночка. Взрослый, здоровый пес. С таким не забалуешь. От греха подальше, Вовка спрятался за юбку матери.
Между тем, супруги продолжали обсуждать место размещения собаки.
– Рядом с тумбочкой мало места. Если собака будет лежать здесь, мы не сможем даже дверцу тумбочки открыть, – с раздражением заметила Алла Ивановна.
– Ладно. Если у тумбочки места не хватает, выгребай из нее все, – жестко распорядился хозяин.
– Зачем?
– Затем, что я сейчас эту тумбочку в сарай отнесу. Вот тебе и место. Не зли меня. Сказал, Султан будет здесь спать, значит – будет, – теряя остатки самообладания, рявкнул Алексей Ефимович.
– Что же ты все горлом да горлом берешь? Не только детей, собаку свою напугал, – миролюбиво отреагировала жена.
Султан, несомненно, понимал, что речь идет о нем. У прежнего хозяина в доме всегда тишина, покой, ласковая речь. С ним разговаривали на равных, не замечая его собачьей сущности. Здесь все странно и необычно. Споры вокруг его клички не утихают. Султан не мог понять, в чем провинился, почему люди раздражены и агрессивны. Он сидел смирно, опустив печальную морду в пол и не осмеливался поднять глаза на новых хозяев.
Он послушно позволил вытереть лапы. То, с каким пониманием и умением он поочередно протягивал Лене лапы, говорило о том, что этой процедуре подвергался не единожды. Не сопротивлялся, когда девочка неумело попыталась вытереть живот. Готов был терпеть любые неудобства, лишь бы хозяева не злились. С детьми, по жизни, старался дела не иметь. Предугадать их поведение совершенно не возможно. Одни из них тянули руки, чтобы погладить, другие норовили огреть палкой по спине или швырнуть камень. Непредсказуемость поведения, загоняла в тупик. Поэтому от детей Султан держался подальше.
Сложившаяся ситуация не давала выбора и приходилось мириться с проживанием детей под одной крышей.
– Ты, отец, сходи в сарай. Там на самой верхней полке, что слева, в мешке собраны старые вещи. Выбросить всегда успеем, может еще, на что сгодятся. Подбери из них подстилку для собаки. В доме то ничего подходящего нет.
Алексей Ефимович, недовольно сопя и кряхтя, засобирался на улицу. Пока супруг разбирался с барахлом, Алла Ивановна часть обуви перемыла и унесла в комнату для того, чтобы высушить и убрать в нижний ящик комода. Другую часть обуви аккуратно переставила за дверь. Освободившейся территории, вроде как, хватало для размещения пса.