Не прислоняться
Шрифт:
Песни буду петь.
Каждому, каждому в лучшее верится,Катится, катится синий катафалк…31 декабря, вечер. Ну, почти вечер, народ еще не гуляет, торопится к домашнему очагу. Вон кто-то тащит елку…
«Осторожно, двери закрываются…» – и новая станция. Ощущение большого телевизора с девятнадцатью каналами, нет, все-таки с двадцатью, но двадцатый вечно на техобслуживании [34] . Ручка контроллера – как пульт дистанционного управления. Ще-о-о-олк…
34
Спартак, она же Волоколамская: законсервированная 20-я станция ТКЛ под Тушинским аэродромом. Аэродром в 1970-е годы планировалось застроить жилыми домами, проект не был реализован, и необходимость в станции отпала. Представляет собой необлицованную и неосвещенную платформу на перегоне Щукинская – Тушинская. Поезда проходят ее, не снижая скорости. Несмотря на открытие станции Волоколамская Арбатско-Покровской линии, в документах ТКЛ 20-я станция до сих пор именуется Волоколамской.
Громкий хлопок. Народ вздрагивает, озирается. Петарды в метро – не смешно по нынешним временам, совсем не смешно. Трое вьюношей хохочут, похоже, они виновники. На Полежаевской сняли с поезда одного такого: двери на станции открываются – он петарду на платформу… Если пожалеют – отпустят, если нет – устроят ему профилактику в виде новогодней ночи в «обезьяннике». И знаете, не жалко его ничуть.
Секунды на часах. Одна за другой…
На платформах прибавляется милиции. Компании людей восточного типа, прижимая к животам туго набитые пакеты, пытаются раствориться в толпе. Куда там… Ваши документы!
Почти конец третьего круга. Китай-город, платформа справа. Открываю двери, взгляд в окно, а там плакат: «С Новым годом, Метроэльф!» Подавился шоколадкой. Блин, просто банально начал ржать. Не ожидал, честно… Плаката не ожидал. Зашли в салон. Двери закрываются, отправился… Хохот душит. Судя по ответному смеху в салоне, меня слышно там. Доехали до Полежаевской, где и был сделан снимок на память. Плакат реквизировал уже на память себе.
Еще немного, еще чуть-чуть,Последний круг, он трудный самый…Волгоградка. Меньше часа до Нового года. На платформе ругаются парень с девушкой. Блин, и охота за час до НГ ругаться? Причем в метро, на глазах пассажиров.
Поле, 23.56. Передаю состав, поздравляю машиниста с Новым годом. Он встретит его на Щукинской. Две минуты выдержка. Если память мне не изменяет, новогодний график составляется таким образом, что все составы в полночь стоят на станциях.
Линейный. По селектору транслируется обращение Президента. Куранты. 10… 11… 12!!! И как в каждом доме, звучит дружное «Ура!», только фужеры не звенят: детское шампанское разливается в пластик. Начинаются звонки родным и близким с поздравлениями, хочется быть с ними, но…
Уже в депо. Канонада за окном не утихает. Горячий чай. Хорошо, что окна комнаты для сна выходят на пути депо, за ними лес, да еще стеклопакеты стоят (искреннее спасибо руководству депо), спать можно.
5 утра. Спал немного, но бодр. Машина ПВС доставляет нас к станции, прямо к «подъезду». Там полупьяный народ ждет открытия. У обочины останавливаются «Жигули», выходит девушка и уверенно топает ко входу. Машинисты замедляют шаг. Девушка подходит, рывок двери – закрыто. И искреннее
А дальше как обычно. Приемка, круг, маневры. Хочется спать. Уже хочется. Я практически закончил, а для кого-то впереди обычный рабочий день. Первый день следующего года.
Спасибо всем вам, для кого метрополитен не просто транспорт, а что-то большее.
…В город пришла весна. Пришла внезапно, в середине января. На улице дождь мочит шубы, и по станциям разливается тяжелый запах мокрого меха. Праздники прошли, оставив груду пустых бутылок и одинокий закисший салат в холодильнике, до которого так и не дошли руки.
Помните поговорку «семь пятниц на неделе»? Наверное, только на транспорте такое может быть в реальности – когда новогодние каникулы у народа. А у нас семь воскресений в неделю. Все праздники прошли по графику воскресных дней, с безумными сменами по восемь часов, со «спящими» интервалами под три минуты.
Первое, второе, седьмое – праздничные дни, и машинисты обязаны работать в белых рубашках. Ладно, Новый год, но при чем тут седьмое? Рождество Христово. Если я что-то понимаю, это православный праздник. Почему мы, сотрудники государственного унитарного предприятия, не имеющего ровным счетом никакого отношения ни к одной религиозной конфессии, должны быть при параде в этот день?
Вопросы без ответов. Согласно Конституции все религиозные конфессии на территории Российской Федерации равны. Почему тогда мы не работали в белых рубахах 25 декабря, в католическое Рождество?
Почему игнорируем мусульман, которых в России полным-полно?
А вот евреи придут и поинтересуются: «Нет ли во всем этом антисемитизма?!» – что тогда ответит наше руководство?..
Видимо, старею, если начинают появляться такие вопросы.
И все-таки – с Новым годом всех.
Про 1 апреля
1 апреля.
На перегоне останавливается состав. Открывается дверь кабины машиниста…
– Граждане пассажиры, извините, что мы к вам обращаемся, помогите кто сколько может на открытие дверей на следующей станции…
И ведь помогли.
Глава без номера
Почему «метро»?!
Сорок глав уже говорим о метро, а вот интересно, выйди сейчас на улицу и устрой опрос: почему оно так называется – сколько разных версий выдвинут дорогие москвичи и гости столицы? Поэтому даем справку.
По идее, мы могли заимствовать этот термин у англичан, но слегка протормозили и одолжили точно такой же – только с ударением на последний слог – у французов.
Лондонскую подземку строила компания «Столичные железные дороги». А в Париже эксплуатирующую компанию назвали «Компания столичной железной дороги Парижа». И там, и там присутствовало слово «метрополитэн». И там, и там его сократили до «метро».
У англичан термин прижился ненадолго, постепенно его вытеснила «подземка», а в Лондоне вообще «труба».
Из России в Париж ездили как к себе на дачу, а в Лондон заметно реже. Плюс наше франкофонное прошлое нельзя сбрасывать со счетов – легко догадаться, почему мы подхватили именно французскую версию. Тем более что именно словом «метрополитэн», а позже «метро» французы обозначили входы на станции.
Максим Горький ввел в наш язык слово «подземка», но в русской литературной речи оно привязано строго к зарубежному метрополитену. Здесь мы очень часто используем это слово, просто чтобы не талдычить по многу раз в каждом абзаце: метро, метро, метро…