(Не)пристойное предложение
Шрифт:
Я стараюсь, чтобы мой голос сочился ядом:
— Длина моей юбки не позволит там спрятаться такому огромному идиоту. Лещенко уволит нас всех, когда узнает. Мы продали несуществующий продукт. Нашей репутации конец. Мы потеряем клиента.
Руслан без слов слезает с меня, встает с кровати и опускает руки в карманы джинсов, в которые переоделся после ужина. Он выглядит идеально — так, будто бы не шептал мне на ухо сладкие обещания несколько минут назад.
— Если бы мы вчера не подписали этот договор, на полку встал бы «Фитнесс-бар» с абсолютно такой же линейкой. «Прайзы» дали это ясно понять.
Я чеканю каждое слово:
— То есть ты хочешь сказать, что я не профессионал? Наверное, по-твоему, я годна только на то, чтобы стоять перед тобой на коленях, когда у тебя спущены штаны.
— Что хотел, я сказал, — отрезает Олшевский, с трудом сдерживая ярость. — Ты слишком импульсивна, Диана. Тебе не хватает стратегического планирования. Я не твой начальник, но даже я заметил, что ты часто принимаешь решения, которые пойдут в ущерб бизнесу. Ты не в нонпрофите работаешь, а в огромной структуре, цель которой — получение прибыли.
— Значит, так? — У меня не остается сил на споры. Плечи опускаются. — Хорошо. Удачной поездки завтра на фабрику, плевать я хотела на новые машины. Я возвращаюсь в Москву первым поездом. Увидимся в офисе. И хорошо тебе подрочить.
Дверь захлопывается за мной с таким шумом, что я опасаюсь, как бы соседи не вышли поглазеть. Хотя они и так наверняка слышали, как мы орали.
Мир бизнеса жесток и суров. Я знаю это, потому что в считанные годы сделала карьеру, которую другие выстраивают десятилетиями. Я была смелой, заметной и всегда следовала своим принципам. Вокруг меня были практически одни мужчины, часто сильно старше, и со временем их шовинизм стал чем-то обычным. Я пропускала оскорбления мимо ушей. Пропускала и продолжала идти к своей цели.
Но стоило впустить кого-то в свое сердце, как слова резко обрели острое, ядовитое жало.
Я впопыхах покупаю билет на ближайшую «Ласточку». К моему удивлению, поезд отходит всего через несколько часов. Плана у меня нет — есть только злость, смешанная с грустью.
Другая на моем месте размышляла бы об увольнении. Но когда я смотрю на проносящийся за окном вагона ночной пейзаж, думаю о том, что никогда не сдамся. Ни за что. Я заставила весь офис поверить, что окрутила самого главного бабника компании и теперь он на мне женится. Трижды ха.
В начале восьмого утра заспанная Таня встречает меня на пороге, завернувшись в пушистый халат. Она не удивляется моему раннему возвращению и ничего не говорит, а молча идет на кухню готовить мне завтрак, пока я раздеваюсь и мою руки.
— Ты все-таки влюбилась, — комментирует подруга, наблюдая за тем, как я с отсутствующим видом ем яичницу.
— Давай не будем об этом, а? — прошу я, изо всех сил сдерживая слезы.
Крепко сжимаю зубы, но губы все равно предательски дрожат.
— Дин, — Таня накрывает мою ладонь своей, — я всегда буду на твоей стороне. Особенно в борьбе с этим миром моральных уродов, где ты работаешь. Не спорь, — пресекает она мой открывшийся рот, — я видела эту твою бабу с работы, которая была с нами в кафе. Она еще тогда показалась мне подозрительной. Так пялилась на тебя. Змеюка. Ты всегда была из нас двоих крутой и успешной, но
— Из нас двоих крутой всегда была ты — вечно искала приключений на свою голову, — улыбаюсь я, — а я просто научилась зарабатывать бабки.
Марк Евгеньевич не знает, что я вернулась, поэтому я иду к себе в спальню, планируя провести там весь оставшийся день, укутавшись в одеяло и сожаление к себе.
11
Если раньше я выглядела в офисе на все сто, то сегодня превосхожу себя и выгляжу на двести процентов. Ярко-алая помада, черный приталенный костюм, острые шпильки, угрожающе стучащие по коридору.
Катя уже на рабочем месте — встречает меня с отчетами и незначительными новостями. О главном я уже и так знаю.
Я взяла эту девчонку на работу около года назад. У нее тогда не было никакого опыта — неоперившийся цыпленок после магистратуры. Но на собеседовании она выглядела такой целеустремленной, что я поняла: мы сработаемся. И не прогадала.
— Диана Андреевна, у вас на столе документы на подпись. Михаил получил прототипы, а у Жени готовы новые эскизы упаковки. Марк Евгеньевич…
Я выставляю вперед ладонь.
— Об этом ни слова.
Катя согласно кивает и возвращается к монитору.
Едва я успеваю поставить сумку на стол и снять пальто, как раздается звонок. На дисплее внутреннего телефона высвечивается фамилия человека, к встрече с которым я однозначно готова.
Снимаю трубку и нажимаю значок громкой связи.
— Говорите.
— Доброе утро. — (Мне кажется, или голос мягче, чем обычно?) — Савельева, зайди ко мне. — Пауза. — Пожалуйста.
— Руслан Игоревич, если вам надо, ко мне в кабинет заходите сами. К счастью, в самое важное место войти вам так и не удалось, так что знайте, что вам там не рады. — И с чистой совестью я кладу трубку на место.
Пока я проверяю почту, то есть минут пятнадцать, никто не появляется. И только я начинаю думать, что в кои-то веки ошиблась, как на пороге появляется он.
В отличие от меня, Руслан выглядит хуже, чем обычно. Рассеянный взгляд, чуть взъерошенные волосы, криво затянутый галстук.
— Диана, — говорит он, закрывая за собой дверь
— Руслан.
— Диана, — повторяет он, словно не замечая того, что я его передразнила. — Я хотел поговорить с тобой о том, что произошло…
— Мне все равно, — отрезаю я. И это действительно так. — Я найду, как выпутаться. Не впервой. Можешь забыть о нашем уговоре. И Марку Евгеньевичу я ничего не скажу, не бойся. А мне вообще пока в ближайшее время лучше не попадайся на глаза. Не знаю, смогу ли удержаться и не задушить тебя.
— Дело не в этом…
Руслану опять не дают закончить, но на этот раз не я. В дверном проеме появляется масляное лицо моего шефа.
— А, вот вы где! Голубки, — ухмыляется Марк Евгеньевич и проходит в кабинет. — Ну, хорошо съездили? — Он подмигивает. — Отдохнули?
Я открываю рот, чтобы произнести очередную ложь, но Руслан меня опережает:
— Прекрасно. Я поговорил на фабрике с рабочими и начальством, посмотрел на процесс, взвесил все за и против. В общем, будет вам итальянская машина.