(Не)пристойное предложение
Шрифт:
Марк Евгеньевич хлопает в ладоши, словно молоденькая кокетка, и я едва удерживаюсь от смешка.
— А как на личном фронте? — не унимается шеф.
Кажется, это уже не он пытался меня уволить. И сейчас, глядя на его довольное лицо, становится понятно почему: он как пенсионерка, которая целыми днями смотрит сериалы, обожает все, что касается отношений.
— К сожалению, мы расстались, — выдыхаю я.
И в ту же секунду Руслан говорит:
— Как раз говорили о дате свадьбы.
— Что?! —
Конечно, Марк Евгеньевич цепляется за ту фразу, которую хочет. Он улыбается еще шире — если это, конечно, вообще возможно — и раскидывает руки в стороны, приглашая Руслана обняться.
— Поздравляю с верным решением! Думал, вы, как и многие молодые, будете тянуть сто лет.
Теперь он атакует с «обнимашками» меня.
— Диана, вы прямо вся светитесь! Не злитесь на Руслана, что он все рассказал старику. Вы ведь пригласите меня на торжество?
Я направляю смертельный выстрел глазами прямиком на Олшевского, а сама говорю:
— Простите, Марк Евгеньевич, на празднике будут только наши родители. Мы решили отпраздновать… по-семейному.
— И правильно! — восклицает совсем разошедшийся начальник и начинает вспоминать собственную свадьбу, состоявшуюся без малого тридцать лет назад.
Внезапно я замечаю, каким взглядом смотрит на него Руслан. В уголках глаз залегли морщинки, губы не удерживаются от легкой улыбки. Этот ловелас и индюк явно получает удовольствие от того, что может вертеть мной, как хочет.
Руки сами тянутся к его шее. Я подхожу к нему вплотную и, пока Марк Евгеньевич разглагольствует о трехлитровой банке черной икры, которую к нему на свадьбу притащил брат, поправляю «жениху» галстук.
Руслан сглатывает.
— Спасибо.
— А потом мы перепутали банкетный зал и ввалились на свадьбу к цыганской паре! — хохочет Марк Евгеньевич. — В результате мы так знатно выпили с тем женихом!..
Не отпуская галстук Олшевского, я оборачиваюсь к начальнику и, не скрывая яда в голосе, говорю:
— А знаете что, Марк Евгеньевич? Думаю, что для вас мы можем сделать исключение. Мы как раз думаем, — я бросаю взгляд на корпоративный календарь, — между девятым и десятым числом. Как вам?
Только тогда я отступаю от Руслана на шаг назад, наслаждаясь произведенным эффектом. Решил поиграть, любимый? Ну тогда играть мы будем по моим правилам.
— С радостью! — кричит начальник, затем подлетает к Олшевскому и принимается трясти ему руку.
Перед тем как вылететь из кабинета на крыльях любви (если не своей, то хотя бы чужой), Марк Евгеньевич восклицает:
— Совет да любовь!
И исчезает из кабинета.
Руслан сразу же меняется в лице. Вот теперь видно его настоящую сущность — холодного, расчетливого бизнесмена, которого не заботят чувства
— И что это было? — спрашивает Олшевский.
Я закусываю нижнюю губу.
— Ой, я даже не знаю. Как-то само вырвалось. А кто начал городить про свадьбу? Ты, похоже, плохо меня знаешь.
— Я знаю тебя лучше, чем хотелось бы, — выплевывает он. — Знаю, что ты любую слабость обернешь против меня. Хочешь правду? Да, я хочу тебя. Да, я думаю об этом с понедельника каждую гребаную секунду. Можешь делать со мной что хочешь.
На секунду мне кажется, что мы вернулись туда, на светлые простыни постели небольшого номера в «Ибисе». Мне хочется прикоснуться к его гладко выбритой щеке, хочется, чтобы он наклонился ко мне для поцелуя.
Что бы случилось, если бы я тогда не уехала? Эта мысль ударяет молнией, потому что я не готова признаться, чего она вызывает во мне больше: страха или предвкушения.
— Не все упирается в постель, — спорю я. — К тому же я не сплю с теми, чьи взгляды на работу так сильно расходятся с моими.
— Тогда удивлюсь, если ты трахаешься больше чем с одним мужиком в год.
— Ты в этот список точно никогда не войдешь.
Но я говорю одно, а сама делаю совершенно другое. Шаг за шагом я приближаюсь к Олшевскому вплотную, пока наше тяжелое дыхание не смешивается.
— Это мы посмотрим, — говорит Руслан и целует меня с нажимом.
Это поцелуй-противостояние, поцелуй-спор. Поцелуй, в котором гораздо больше правды, чем в наших словах.
Его рука оказывается у меня на груди, и сквозь блузку и лифчик я чувствую его прикосновение так остро, что на мгновение забываю, где мы находимся.
В тот момент, когда мне кажется, что мы вот-вот переместимся на стол, Руслан отстраняется и демонстративно поправляет галстук.
— Мне надоело это противостояние, Диана.
Весь оставшийся день Марк Евгеньевич находится в преотличном настроении, а я не нахожу себе места, только и думая о сцене в кабинете. Босс постоянно насвистывает под нос какие-то песенки и вечно со мной соглашается. Даже когда я поднимаю тему с «Прайз&Прайс».
— Дианочка, поймите, все будет хорошо. Это в вас сейчас говорят гормоны.
На этом месте мне хочется ему врезать.
— Я был абсолютно транспарентным с нашими партнерами, — продолжает начальник, когда мы после обеда собрались уже у него в кабинете.
Где он вообще такое слово выучил?
— Они понимают, что пока подписывают контракт на воздух, — говорит он, поливая цветы на подоконнике. — У нас задача простая: через три месяца прийти с готовым продуктом. И войти в ценник, конечно же. Вам, Диана, надо пообщаться с технологами на тему того, где мы можем сэкономить без ущерба для качества.