Не просто рассказы
Шрифт:
— В своём уме? Да я в чужой шкуре! Откуда у меня свой ум? А есть ещё кто поблизости?
Аллея, к несчастью, оказалась пуста. И только выше названные Михаил Александрович и некий Иван упорно к ней приближались, ещё не выдав себя присутствием перед фигурами, которые вели о них столь интересную беседу.
— А, гори они огнём! — игриво выругался клетчатый. — Мессир приказал организовать ему беседу с москвичами. Значит, нужны, как минимум, двое. Пусть будут. К тому же, заметь, уважаемый Бегемот, оба отъявленные атеисты. Это его положительно
Кот отрешённо махнул лапой, но что-то прикинул в чужом уме и озадачился:
— Нестыковочка!
— Что такое? — клетчатый, дёрнув бровью, поправил пенсне.
— Жарко.
— И?
— Вот тебе и «и»! А ну как пить захотят и попросят нарзану…
— Тамара опять бидоны не помыла и соды лишку бухнула — сокрушённо подхватил клетчатый. — Ах, негодница! У Михаила Александровича аллергия! Пятнышками, бедолага, покроется и, чего доброго, побежит в аптеку. И Бездомный-поэт за ним, того гляди, увяжется. Мессиру это ох как не по нраву будет.
— Надо пить, — обречённо буркнул кот.
— Придётся.
И оба, не произнеся больше ни слова, решительно двинулись к пестро раскрашенной будочке с надписью «Пиво и воды».
Тут необходимо отметить отсутствие ещё одной странности этого, впоследствии страшного, майского вечера. Будочка оказалась не только пестра, но и открыта.
Первым нарушил молчание гражданин в пенсне, с широкой улыбкой обратившись к хозяйке заведения:
— Здравствуй, прелестница! Налей-ка нам поскорее нарзану.
Женщина в будочке с недоверием глянула на вопрошающего, потом на кота. Но первый улыбался широко и искренне, а последний держался уверенно и так лихо завернул правый ус, что особых подозрений не вызвал.
— Нарзану мало. На четыре стакана, — зачем-то объявила она.
— Мило! — восхитился клетчатый. — Вот все четыре и наливай.
И со звоном хлопнул о прилавок мелочь.
— Все? — почему-то удивилась женщина в будочке.
— Все, очаровательная моя, — настойчиво воскликнул клетчатый. — И быстренько. Быстренько! Очень пить хочется.
— Не томите, тётя, — пробасил кот.
— На вас хватит, — на этот раз обиделась продавщица, пересчитала деньги, отщёлкнула лишним пятаком и выдала емкости с теплой жидкостью.
Бегемот, перестав насвистывать мелодию, напоминавшую модный фокстрот, ловко увел одной лапой пятак, а второй подхватил сразу пару стаканов.
Оба выдули нарзан, громко икнули и, бодро кивнув друг другу… растворились в воздухе.
А женщина расслышала только:
— Ни пуха, граф.
— К черту, князь.
Озадаченно оглянувшись по сторонам, она хмыкнула и без всякой причины заскучала.
Но заметьте, ни один из тех, кто разговаривал с нею только что, ни Берлиоз с Бездомным, которые появятся буквально через минуту и получат по стакану абрикосовой, не обратили внимания на одну действительно странную вещь. И, хотя, откровенно сказать, было уже поздно, странность эта состояла в том, что правый глаз хозяйки будочки был откровенно чёрен, а левый, в противоположность ему, поблёскивал зеленью…»
УТРО В СЕН-МАЛО
Я заказала шампанское и, как только официант принёс бокал, вид крохотных серебристых пузырьков невольно отправил воспоминания на южный берег Ла-Манша. «Женщины не стареют. Просто некоторые из них время от времени в этом сомневаются», — фраза сама собой всплыла в памяти.
По пути угодила в ужасный ливень, поэтому в Сен-Мало добралась затемно. И, вынуждена была отметить, город не проявил ни капли радушия. Зимние непогоды, уходя на север, ещё напоминали о себе приступами разочарованного гнева. И в этот вечер бешеный ураган гнал со стороны Атлантики огромные морские валы, круша их один за другим о высокие стены набережной, а дождь хлестал по крышам и мостовым, придавая окружающему сумрачный вид. Поэтому от стоянки до гостиницы я добиралась бегом.
Фойе оказалось тихим и уютным. Витражное окно, выходящее во двор, ещё слегка вздрагивало под порывами ветра, но тепло и мягкое освещение уже растворяли тревогу уличного негостеприимства. Вежливый голос портье переключил внимание на более приятные вещи.
— Добрый вечер, мадмуазель.
Молодой человек, одетый в строгий, но плохо отглаженный костюм, вышел из-за стойки и принял мой рюкзак. Расправившись с зонтом, я выудила из сумки чудом оставшиеся сухими бумажные салфетки и кое-как вытерла руки.
— Добрый вечер. Надеюсь стоимость этого дождливого кошмара не входит в счёт.
— Нет, это совершенно бесплатно, — заулыбался юноша. — Заказ?
— Да. Booking.
Портье с лёгким кивком принял мой паспорт, пристроил скромный багаж возле широкого кожаного кресла и вернулся за стойку.
— Один момент.
Через минуту, позвякивая ключами, я поднялась в номер. Окна гостиницы выходили на океан, поэтому буря стала слышна более отчётливо. Неугомонный рокот и глухие удары волн упорно штурмовали берег.
Я разделась, приняла душ и, завернувшись в халат, зарылась в одеяло. Божечки! Что за наказание? Ведь приехала всего на два дня. Надеялась на тихий вечер с чашкой кофе в лучах заката. Вместо этого — полюбуйтесь! — пришлось принять снотворное и ещё целый час пытаться заснуть под грохот канонады.
Начало нового дня оправдало самые лучшие ожидания. Гнев непогоды исчез как по волшебству, не оставив и следа, кроме разве что слегка влажной мостовой.
Розовые отблески зари и необычайная тишина, задолжав мне чашку кофе, расплатились за вчерашнее безобразие великолепной утренней свежестью. Не важно, что именно, особенный воздух или перемена погоды сыграли свою роль, но выспалась я отлично. И, одевшись потеплее, решила позавтракать где-нибудь поближе к океану.