Не ради любви
Шрифт:
К тому времени, как девушка определила для себя план дальнейших действий, уже светало за узеньким окном, из рамы которого вечно сквозило, и потому оно было частично занавешено плотной тканью.
Ярина улыбнулась сама себе, радуясь, что больше пока думать не о чем. Она подтянула согнутые ноги к груди и поуютнее укуталась в тёплое одеяло.
Наконец-то она могла поспать, чтобы ближе к вечеру разыскать того, кто поможет ей приблизиться к Марку.
***
Лиан натирал воском полы, пока посетителей не было. Он часто погружался в мысли о прошлом, пытаясь понять, кто он и откуда, и как оказался здесь. Кем он был? Явно не рабочим простолюдином, раз руки так болели с непривычки, а натёртые мозоли досаждали и мешали жить. Эта была не его жизнь, и он мучительно старался найти в памяти хоть какие-то зацепки, но память хранила молчание. Она лишь в некоторые моменты подкидывала какое-то неясное чувство, будто воспоминание близко-близко, но в последний миг оно бесследно ускользало, и Лиан оставался ни с чем.
Так было вчера, когда к нему обратились две женщины в белоснежных одеждах. Это были служители аббатства на краю города, но прежде парень не сталкивался с ними. Стоило увидеть этих женщин, как в голове что-то началось, и ему показалось, что он что-то вспоминает.
Такие же одежды… Или другие. Может, и такие же – не понять и не разобрать в неясном воспоминании. Он видел их, глядя снизу вверх, а они все склонялись над ним, обеспокоенные и нервные. Их волнение передавалось ему, хоть он и не знал причин. Кто они? Желают ли зла ему или же пытаются помочь? Чем он пугает их?
Они о чём-то говорят, в руках у одной листы бумаги… или журнал… или что-то такое же нестерпимо-белоснежное, как и силуэты этих людей. Они качают головами, смотрят сочувственно, а один пожимает плечами. Мужчина. Он наиболее спокоен, его лицо видно яснее остальных, и потому ясно, что он совершенно не переживает. Кто он?
– Так можно? – девичья рука ложится на его запястье.
То ли в видении, то ли наяву. Вроде тёплая… Но призрачные силуэты смотрят на него, и он, сам не зная почему, говорит шёпотом, тихо и отчаянно:
– Так не может быть… Нет, только не это… не со мной…
– Тим сам разрешает нам покупать до открытия, – ответил женский голос. – Он не станет ругать тебя…
Видение испарилось вмиг, и Лиан обнаружил, что две пары глаз смотрят на него с непониманием.
– Простите, что? – растерянно переспросил он, стушевавшись.
– Мы приходим за продуктами рано утром, чтобы не сталкиваться с пьяными завсегдатаями. Тим всегда отпускает товар, хоть трактир и закрыт. Странно, что он не предупредил тебя.... Забыл, видимо… Так можно нам отовариться?
Посетительницы смотрели на него неотрывно, их накрахмаленные одежды нервировали, и Лиан туго соображал от этого.
– Да, конечно… – отозвался он, прикинув, что Тим всегда был не прочь выгоды, так что в любом случае продать товар стоит.
Парню протянули список, и он взял его, этот тонкий лист с неровным почерком. Сперва показалось, что он не понимает ни слова, но потом, приглядевшись, Лиан понял, что письменность ему знакома. Он удалился через межкомнатную дверь на склад, не переставая вглядываться в выведенные чернилами буквы. Он был уверен, что видит их впервые, что там, в журнале или на листах бумаги в руках у девушки из видения были совершенно иные закорючки.
Он совершенно точно не отсюда. Но откуда тогда? С другой страны? Города? Континента? Или даже мира? И как он попал сюда?
Потерев глаза, он собрался с мыслями и занялся делом. Всё сделал правильно, получил деньги, выдал муку, крупы и сушёные фрукты. Женщины ушли, несколько раз оглянувшись на него, словно он пугал их, но в тоже время был интересен.
Лиан сел на стол и тяжело вздохнул, дотрагиваясь до отросшей щетины. Это казалось непривычным, и он подумал, что в обычной жизни, должно быть, всегда брился.
В ту же ночь, когда самые поздние посетители разошлись, он спросил у Тима, как бриться. Он совершенно точно знал, что для этого нужно что-то специальное, но это не попадалось ему на глаза здесь.
– Утра дождись, и нож поострей бери… – предложил Тим. – Или могу отвар тебе достать – раз умоешься – никогда волос не вырастит. Хорошее средство – раз и навсегда!
Киприан не был уверен, что "навсегда" – это то, что ему нужно. "Навсегда" – он не планировал. Видя, как парень задумался, трактирщик решил предостеречь:
– Но там ядовитые травы – можно и кожу пожечь… если не рассчитать…
Лиан отказался от этой идеи и отправился спать. Тим был экономным, и потому старался лишний раз свет не тратить – ни магический, ни керосиновый, ни исходящий от восковых свечей. По этой же причине Киприан прибирался в трактире поутру, пока весь честной люд пропадал на работе или возился с хозяйством.
Тем же утром парень отыскал самый острый нож и подошёл к зеркалу, глядя на своё отражение скептически. Придирчиво оглядев своё лицо, он поднёс нож к щеке и попытался сбрить волосы. Вполне закономерно, что он порезался, выругался и досадливо дотронулся до тонкой красной линии, с края которой начинала появляться ярко-красная капля.
Лиан посмотрел на себя ещё раз. В принципе, не так и плохо ему со щетиной… Может, даже и брутальнее он стал выглядеть, мужественнее… Только так всё равно не оставить – кое-где надо подравнять. Лиан тяжело вздохнул, поглядев на нож.
Да уж. Куда он попал? И почему он совершенно не приспособлен к здешней жизни?
***
Трактир – лучшее место для поиска жертвы. Там часто собираются те, кто не может позволить себе дорогую защиту в силу небольших магических способностей и привычки растрачивать деньги на выпивку. Пьяные – лёгкая добыча, но и энергия у них с душком… Вернее, сама по себе она ничем от энергии трезвенника не отличалась, просто мало её было. Совсем немного забрать – и человек умирал. Слабоватые они, эти завсегдатаи местных кабаков.
Но плюс в них был – их не станут искать.
Лучшим местом для затеи Ярины был выбран трактир «Пятистенок», что стоял на отшибе и был назван так из-за особенности сруба здания, в котором располагался. Говаривали, что хозяин – Тим – самолично срубил этот дом, внезапно разбогатев после нескольких лет странствий по свету. В этом трактире Ярине не доводилось бывать прежде, и это тоже было на руку – вряд ли там попадётся хоть кто-то, кто может знать её в лицо.
Ярина надела своё лучшее платье: длинное, с пятью юбками, рюшами, белыми воланами, виднеющимися из-под фиалкового атласа верхней юбки, соединённой с жёстким корсетом, который затягивался шнуровкой спереди, поскольку Ярина специально выбирала одежду, в которую сможет облачиться самостоятельно.