Не родись богатой, или Синдром бодливой коровы
Шрифт:
В половине десятого вечера она вышла из кинотеатра и мрачно огляделась по сторонам. Фильм оказался дрянным и совсем не мешал думать обо всяких глупостях. «А что, если просто подъехать к этому пансионату да посмотреть, что там и как? – царапнулась в голове подлая мыслишка. – В конце концов, я теперь на колесах, никак не связана с транспортом и дурацким расписанием. Если что не понравится или покажется подозрительным, заведу мотор да уеду. Всего и делов-то!»
Приняв судьбоносное решение, Настя заехала домой переодеться. Ей казалось, что не пристало сверкать голыми ногами там, где ты рассчитываешь
Пансионат «Сады Семирамиды» расположился на берегу реки. Несколько двухэтажных каменных корпусов, глядящих в затылок друг другу, навевали уныние. Вокруг них кучками, словно грибы, были разбросаны деревянные коттеджи. Несмотря на внушительную металлическую ограду, вход оказался открыт, и Настя беспрепятственно проникла на территорию. Она решила просто побродить вокруг и оглядеться.
Над землей уже воцарилась роскошная летняя ночь со всей своей атрибутикой: пронзительно верещали сверчки, в небе в уютных гнездышках лежали звезды, многочисленные влюбленные парочки глазели из укромных уголков на сытую луну и томно вздыхали.
Одна такая парочка попалась Насте по дороге к главному корпусу. В свете тусклого фонаря она разглядела плотоядную физиономию кавалера и вкрадчивые движения его рук. У него на локте висела тонконогая растрепанная девица, которая громко хихикала и пыталась поцеловать своего спутника вытянутыми трубочкой губами.
– О ночь! Вместилище страстей! – продекламировал тот, широко поведя рукой вокруг себя.
Проходя мимо, Настя не сдержалась и фыркнула. Этому поэтично настроенному гаденышу уже наверняка перевалило за сорок, девчонка же похожа на школьницу. Впрочем, сейчас Насте было не до размышлений о морали. Глаза ее шарили по сторонам, ощупывая взглядом сгустки тьмы и ловя всякое подозрительное движение.
Попетляв между коттеджами, она уже собралась было спуститься к реке, как вдруг на узкой дорожке, ведущей к лесу, увидела фигуру, показавшуюся ей знакомой. Так и есть! Суетливо озираясь по сторонам, по дорожке семенил Аврунин. Конечно, света, который давали редкие фонари, в беспорядке натыканные по всей территории пансионата, было явно недостаточно, чтобы с уверенностью кого-то опознать, но Настина интуиция говорила «да».
Выходит, он уже здесь! И Насте невероятно повезло, что она наткнулась на него сразу, с первых же шагов. Аврунин очень спешил. «А вот если бы я приехала днем, пришлось бы без толку потратить много-много часов», – с удовлетворением подумала она.
Пока она размышляла, как лучше проследить за человеком-поросенком, по дорожке, цокая каблуками, пробежала какая-то женщина в наброшенной на плечи розовой кофточке. Настя сошла с асфальта на траву и двинулась в том же направлении, забирая чуть в сторону, чтобы не столкнуться с Авруниным нос к носу. Вскоре она стала различать голоса и, торопясь подслушать, принялась перебегать от дерева к дереву, ориентируясь на размытое розовое пятно.
Наконец голоса приблизились, и невнятное бормотание разделилось на слова, обретшие смысл:
– Сейчас вы вернетесь в номер, сконцентрируетесь и сделаете это, – повелительно сказал Аврунин.
– Да, да! – с жаром ответила женщина.
Настя не могла разглядеть ее толком, видела лишь, что она небольшого роста, с темными волосами и очень хрупкая.
– Вы не должны торопиться, – продолжал Аврунин тоном оракула. – Необходима полная сосредоточенность. В общем, сделаете все так, как я вас учил.
– Да, да! – снова подтвердила женщина полушепотом.
– Доверьтесь мне, Инга!
Настя, державшаяся двумя руками за ствол сосны, переступила с ноги на ногу. Раздался хруст ломающейся ветки. Ахнув, женщина вскинулась и повернулась лицом к лесу.
– Что это? – дрожащим голоском спросила она.
– Наверное кабан! – со знанием дела ответил человек-поросенок, и в ту же секунду мимо Насти просвистела большая шишка.
«Если они начнут за мной охотиться, придется изображать кабана и бежать сквозь бурелом с громким хрюканьем», – подумала она. Впрочем, Аврунин решил, что шишки вполне достаточно, и снова повернулся лицом к своей собеседнице:
– Вы возвращаетесь первой. Встречаемся, как договорились, в два часа ночи под зонтиком, о'кей?
– Да, да! – словно заводная, повторила женщина.
– А теперь идите. И не волнуйтесь: все будет хорошо. Только сделайте это!
«Боже мой, да что же эта Инга должна сделать?» – подумала Настя, раздираемая любопытством. Держа в уме самоубийство Любочки Мерлужиной, она решила сначала, что Аврунин приказывает Инге ни больше ни меньше, как покончить с собой. Но нет! Ведь он назначил ей свидание на два часа ночи. Значит, это «Сделайте!» относится к чему-то другому.
Информации не хватало, словно воздуха. Настя поняла: надо во что бы то ни стало проследить за Ингой и посмотреть, чем же она займется, возвратившись со свидания. «Хорошо, если эта Инга живет в коттедже, – размышляла Настя, торя дорожку в высокой траве. – А если в большом доме? Как мне проскользнуть вслед за ней?»
– Ах, невезуха! – шепотом воскликнула она, когда увидела, как Инга побежала как раз к двухэтажному корпусу – тому, что стоял ближе к лесу.
Ее розовая кофточка трепетала за плечами, а каблуки выстукивали нервную дробь по выщербленному асфальту. Настя метнулась было за ней, но через стекло увидела, что прямо в холле, на стуле возле входа, сидит толстая старуха. Старуха была знатная: второй подбородок лежал прямо на груди, делая ее похожей на жабу. И глаза у нее были в точности как у жабы – пустые и равнодушные. При взгляде на нее сразу становилось ясно, что со всяким комаром, подлетевшим слишком близко, будет покончено на счет «раз».
Настя беспомощно наблюдала за тем, как, влетев в холл, Инга бросилась к лестнице и помчалась на второй этаж. Второй этаж! Это означало, что в окно не подсмотришь. И внутрь никак не пробраться.
– Интересно, что делают в таких случаях профессионалы? – пробормотала Настя себе под нос.
Она осторожно обошла корпус, опасаясь наткнуться по дороге на Аврунина, и успела увидеть, как на втором этаже вспыхнуло окошко. Прямо под этим окошком росла большая липа с мощным стволом и густой кроной.