Не родись пугливой
Шрифт:
– Не за что, – улыбнулась та. – Может, и вы меня когда-нибудь выручите при надобности.
Секретарша убежала в столовую, а Кира пошла в приемную. Только она уселась за столом, как тут же голосом шефа рявкнул селектор:
– Надежда Николаевна, попросите ко мне Романову, срочно.
– Сейчас, – пискнула девушка, нажимая на селекторе все кнопки подряд, совершенно не соображая, какую же нужно нажать на самом деле.
– Почему не отвечаете, вас что, нет на месте? – снова заговорил селектор.
– Мог бы и на часы посмотреть, между прочим, тогда бы не задавал глупых вопросов, – проворчала девушка, нажав на последнюю кнопку. – Обеденный перерыв у сотрудников.
– В таком случае извините,
Кира поняла, что шеф слышал ее последние слова, и похолодела от ужаса. Единственное, что успокаивало, – это то, что он не узнал ее голоса и принял за Надежду Николаевну. Чтобы не нарываться на неприятности, Кира тут же вскочила и ринулась к кабинету шефа.
– Я уже здесь, – прямо у дверей доложила она. – Вы меня вызывали, Илья Борисович?
– Да, Кира Эдуардовна, проходите, присаживайтесь, – сдержанно ответил Ганшин.
– Что-то случилось? – дрожащим голосом поинтересовалась девушка, продолжая стоять столбом у двери.
– А вы не знаете? – с сарказмом спросил президент.
– Понятия не имею, – соврала Кира.
– Вы вмешиваетесь в обсуждение договора, не имея на это права. Кто вас уполномочил перечить президенту при членах совета? – раздраженно спросил Ганшин.
– Я просто хотела подсказать… вы же сами у меня спросили, – начала оправдываться девушка, но была безжалостно перебита.
– В какое положение вы меня поставили перед членами совета? – рявкнул мужчина. – Хотели показать, насколько я глуп, а вы умны? Хотели выставить меня полным идиотом?
– Что вы такое говорите?! – ахнула Кира. – Каким идиотом? Я, наоборот… вы спросили… я хотела объяснить, как это может выглядеть, – растерянно оправдывалась девушка. – Я думала…
– Здесь думаю я, – стукнув кулаком по столу, процедил сквозь зубы Ганшин. – И никому не позволю подрывать мой авторитет! Я четырнадцать лет создавал эту компанию, а вы здесь без году неделя. И это я здесь президент, а вы – всего лишь референт. И я прошу твердо усвоить это, черт бы вас побрал.
– Да по какому праву вы на меня кричите? – не выдержав такого неуважительного обращения, тоже повысила голос Кира. – Думаете, если вы президент, значит, все дозволено? Уверены, что вы здесь бог и царь, пуп земли, а остальные – никто и ничто? Думаете, что умнее вас никого нет и быть не может? Да какой вы президент, если даже не видите, что творится у вас под носом?
– Что вы себе позволяете? – ошарашенно тараща глаза на разбушевавшегося референта, снова рявкнул Ганшин. – Вы, девчонка, вчерашняя студентка, у которой молоко на губах не обсохло, смеете мне перечить? Да еще в моем же кабинете? Да я вас…
– Что, уволите? – раздувая ноздри, спросила Кира. – Пожалуйста, я прямо сейчас могу написать заявление! Делайте что хотите и поступайте как знаете. Но хочу заметить, что вам хотя бы иногда нужно научиться слышать других, а не сосредотачиваться только на себе любимом, – на одном дыхании выпалила она.
– Вот вы как заговорили? – сузив глаза до узких щелочек, процедил сквозь зубы Ганшин. – Серую мышку из себя изображали, а на самом деле… Может, вы специально все это устроили, чтобы члены совета директоров начали сомневаться в компетентности президента компании?
– Что вы сказали?! – задохнулась от возмущения Кира. – Как вы смеете меня подозревать в такой гнусности? Да после таких слов я даже минуты здесь не останусь! А напоследок я вам кое-что скажу. Кто-то очень сильно не хочет, чтобы я здесь работала. Мне даже предлагали деньги, чтобы я уволилась, и я теперь очень жалею о том, что вовремя не сделала этого!
Кира уже развернулась, чтобы уйти, но была остановлена.
– Стойте, повторите, что вы сейчас сказали, – строго приказал Ганшин.
– А что толку оттого, что я повторю? Вы все равно не слышите никого, кроме себя! – выкрикнула девушка. – И, похоже, еще и не видите дальше своего носа. А ваш начальник юридического отдела – прохвост, – добавила она и, снова резко развернувшись, выскочила из кабинета.
– Немедленно вернитесь! – услышала она громоподобный окрик своего начальника.
– Пошел к дьяволу! – прошипела она, даже не подумав остановиться.
Кира опрометью бросилась к себе в кабинет, схватила сумочку и так же стремительно, выбежав из приемной, торопливо направилась к лифту.
– Черт бы вас побрал, – ругалась про себя она. – Молоко, значит, на губах не обсохло? Вчерашняя студентка? Девчонка, которая лезет не в свое дело? Серая мышка, значит? Авторитет подрываю? Да чтоб ты провалился, господин наглец! Меня еще никто так не оскорблял. Пропади ты пропадом вместе со своей компанией! Оставайтесь здесь со своими американскими договорами, юристами, неверными женами, а я уж как-нибудь постараюсь найти себе другую работу, лишь бы больше никогда вас не видеть и не слышать! А заявление об уходе я вам по электронной почте пришлю или по факсу, чтобы больше не встречаться. Глаза б мои вас больше не видели, господин президент, вы и правда – Барбосович. Со мной никогда и никто так не разговаривал! Я никогда не слышала в свой адрес никаких оскорблений и не собираюсь слышать их и впредь. Вы, господин президент, еще вспомните мои слова и поймете, насколько я была права. Все не так просто, я это чувствую! Не знаю, откуда, но чувствую.
Кира приехала домой совершенно разбитой, со страшной головной болью. Она сразу же легла в постель, выпив две таблетки аспирина.
– Только этого мне и не хватало, – простонала она, думая о головной боли. – Мало мне проблем на мою голову, еще и мигрень началась. Мне просто нужно поспать, а потом я обо всем подумаю. Правильно ли я поступила сегодня или неправильно, я буду думать потом, – еле слышно бормотала Кира, пытаясь поудобнее устроиться на подушке. – Нет, поступила я, конечно же, правильно. Шеф бросил мне в лицо обвинение, которого я совсем не заслужила, и такого оскорбления я терпеть не намерена. Мое достоинство не позволяет смириться с такой несправедливостью. Правда, теперь я снова безработная, – вымученно усмехнулась она. – Хорошо хоть, зарплату в пятницу успела получить. Надеюсь, что на некоторое время этих денег хватит. Буду стараться экономить, а тем временем поищу другую работу. В крайнем случае могу пойти преподавателем английского языка в «Инглиш Фёрст», меня туда приглашали. Зарплата, правда, не очень большая, но жить можно. Временно как-нибудь перебьюсь, а дальше будет видно. И почему мне так не везет? – всхлипнула она. – Все у меня наперекосяк! Вроде не дура, голова на месте, а толку от этого – никакого. Даже не успела как следует порадоваться, что нашла себе такую замечательную работу, и нате вам, пожалуйста, – снова безработная и снова одна. Может, Катя права? Нужно найти себе какого-нибудь приличного парня, выйти за него замуж, нарожать кучу детей и забить на свою карьеру. А ведь когда-то я так мечтала окончить университет, поступить в аспирантуру, а потом обязательно защитить докторскую диссертацию. Нужно было мне сегодня не рот разевать, а поставить руководство в известность о своем увольнении, пока все члены совета были на месте. Тогда хоть мечта об аспирантуре сбылась бы, и при деньгах бы осталась. А что теперь? И работу потеряла, да еще с таким треском, и денег теперь не увижу. А это значит, что и аспирантура пока остается только в неизвестном будущем. Кажется, моя Катька права, я – непроходимая дура.