Не слабое звено
Шрифт:
– Если к вечеру краснота не пройдет, руку можно сразу отрубить, – сухо сказала Иона. – Такая краснота ничего хорошего не сулит.
Костя поднял на нее глаза, потом перевел взгляд на Таню, но она пожала плечами, внимательно слушая Иону.
– Что там за травы? – спросила Таня, взяв глиняную плошку с хорошо притертой крышкой и снова открыла ее, понюхала.
– Я не знаю. Грегори принес от пастуха, сам вылечил этой мазью ногу, и сейчас бережет ее, так что, пока н не увидел, лучше возьми немного, – ответила она и осмотрелась.
– Костя, у нас
– Нет, я не доверяю этой вонючей штуке, – отстранился он от Таня и ладонью накрыл повязку, но тут же ойкнув, убрал руку.
Иона быстро завернула мазь в полотенце, и опустила глаза. Таня посмотрела за спину – к ним направлялся Грегори.
– Мы выходим рано утром, вы идете с нами. Пока не выяснится кто вы, мы не может отпустить вас, – все тек же грубо сказал мужчина и мотнул головой в сторону, давая понять жене, что она должна пойти с ним.
– Какого черта, Тань? Мы ничего им не должны! – шепотом прорычал Костя.
– Костя, если ты все еще думаешь, что это занимательная игра, у меня для тебя плохая новость – это правда. И никого здесь не волнует то, чего хотим мы с тобой, – Таня присела рядом с ним и старалась не сорваться на крик. – Я не думала, что ты и правда уйдешь, я надеялась, что ты посидишь возле реки, и вернешься за мной, что-то сделаешь, или просто останешься со мной. Сейчас я и не знаю, стоит ли доверять тебе.
– Таня, мы решили уйти, но ты как всегда, оказалась слабым звеном – о себе думаешь в последнюю очередь. Если ты сама не хочешь позаботиться о себе, то никто больше тебе не поможет. Или тебе все здесь нравится, и поэтому ты захотела остаться. И в этом случае, ты сама сделала выбор, – прошипел Костя и отвернувшись зло прошипел: – Так что не сваливай всю вину на меня!
Таню словно окатили ледяной водой – она была виновата в любом случае! Она смотрела на мужчину, которому доверяла, которого слушала и слушалась, ближе которого у нее просто не было. В этот момент она поняла, что после смерти мамы она все время была одна, иллюзия защищенности сейчас сползала с ее глаз как пелена, как розовые очки. Ноги дрожали, по спине словно кто-то провел холодной и влажной рукой, голова закружилась.
– Он останется здесь, а ты можешь ночевать в доме Грегора, – раздалось за спиной Тани, но сейчас ей было совершенно безразлично что будет потом. – Ты слышишь меня? – переспросил Уильям.
– Я слышу, только не понимаю – зачем мы нужны вам в дороге? Я рассказала все, что знаю, – ответила Таня и обернулась.
– Ты умеешь обрабатывать раны? Дуги сказал, что его жена разродилась только благодаря тебе. Ты будешь полезна в дороге, – ответил Уильям.
– Я не видела среди ваших мужчин беременных! Я не знаю ни одного лекарства, чтобы лечить раны, и я не думаю, что оставлять меня среди стольких мужчин – хорошая идея. Кто поручится за мою безопасность? – серьезно спросила Таня, но на самом деле ей было безразлично что будет с ней.
– Я лично гарантирую, что тебя
Таня опустила глаза на Костю, который продолжал смотреть в одну точку. Казалось, он сейчас не здесь, и его совершенно не волнует происходящее. Это был не тот человек, которого она знала. Ее Костя был храбрый, решительный, он никогда не пасовал в сложных ситуациях. Или же эти ситуации не были сложными? – подумала вдруг Таня.
– Спасибо и на этом, – ответила Таня Уильяму и направилась в сторону дома. Она хотела оглянуться и посмотреть на Костю, но что-то подсказывало ей, что он сейчас так и сидит, уставившись в сторону реки.
Иона и Давина готовили очередной суп – на уличном очаге бурлил котел, от которого вкусно пахло мясным бульоном. Давина обрадовалась, увидев новую подругу, поторопилась ей навстречу:
– Может быть мы поговорим с ними, и они оставят тебя!
– Не нужно, Давина, это бесполезно, но я хочу поговорить с тобой! – ответила Таня и мотнула головой в сторону сарая.
– Дуги принес с поля две штуки… Ну, я не знаю, как объяснить тебе. Такие шлемы, ну… для головы…
– Да, я видела, только не стала спрашивать, – испуганно ответила Давина.
– Пока его не будет, отнеси их к реке и утопи, иначе, они могут навлечь на вас беду.
– Ох-х, – выдохнула испуганно девушка, прижав обе ладони ко рту. – Из-за них чуть не умер мой сын?
– Нет, нет, что ты! Это обычные вещи, но люди не понимают для чего они, и вы с Ионой не сможете объяснить. И кто-то назовет это игрушками дьявола, а ты понимаешь, чем это грозит вашей семье? – взяв за руку Давину, продолжала Таня.
– Хорошо, хорошо, только не обманывай меня, прошу тебя, расскажи мне – что это?
– Это надевают на голову, когда ездят на лошади. Если ты свалишься, то не разобьешь ее в кровь. Поняла? А еще там есть прозрачная штучка, чтобы ветер и дождь не мочили лицо. Это обычная поделка, как седло или… – Таня осмотрелась, но ничего, с чем бы можно было сравнить шлем, она не увидела.
– Я сделаю как ты сказала. Но все равно… Не хочу, чтобы они забрали тебя – ты спасла меня и моего ребенка, Таня, – обняв новую подругу искренне сказала Давина.
– Мы не имеем права выбирать, ты это знаешь. Помнишь, что я делала, чтобы повернуть ребенка? Твои руки помнят, как он лежал? Ты можешь делать это со следующим. Я надеюсь, что смогу вернуться к вам когда-нибудь.
– Пусть Бог бережет тебя, фея полей! – поцеловав в макушку, сказала Давина и вышла из сарая. Таня присела на сено и прислушалась к себе – внутри была пустота, безэховая камера, в которой звуки стали четкими, мысли моментально обретали границы и смысл. Сейчас ее интересовала только техническая часть жизни – ей нужно было идти вперед. Мысль, что вернуться она не сможет, Таня просто отметала – это было слишком больно.