Не слабое звено

Брай Марьяна

– Я же сказала, что мы много лет не жили дома. Там не нужно было воевать или драться, – Тане было обидно за Костю, потому что по привычке она считала его сильным и умным, но объяснять этому дикарю, что Костя знает в тысячу раз больше него, было опасно.

– Я подержу его, если ты захочешь. Видеть твое беспокойство больно даже мне, – Уильям сделал шаг вперед, направляясь к спящему Косте. – Иначе, завтра он уже не сможет идти.

– Хорошо, только один ты вряд ли справишься, – ответила Таня и попыталась обогнать его. Она не ожидала, что Уильям окажется возле Кости не один, и только успела ахнуть от того,

как быстро двое мужчин повалили Костю на землю, оставив свободной лишь раненую руку. Костя мычал, но не особо сопротивлялся. И тут Таня увидела, что лоб Кости покрыт испариной.

– Костя, прости, прошу тебя, я должна это сделать. Больше у нас нет никаких шансов, и никаких лекарств, только эта мазь, – сказала Таня, и ножом разрезала повязку. Рана гноилась, и хорошо бы если эти травы смогли вытянуть из нее всю грязь.

Костя молча смотрел на нее, иногда устало закрывая глаза – ему было плохо.

Уильям и его человек оставили его, когда она смогла нанести на рану толстый слой мази. Повязку нужно было постирать и прокипятить. Мужчина остался сидеть рядом с ним, а Уильям пошел следом за Таней к костру, где она нашла миску. Положила в нее повязку и залила кипятком из котла. Потом слила воду и залила еще раз свежим кипятком.

С миской она вернулась к Косте, вынула тряпку из воды, немного подождала, чтобы та остыла, и повязала на руку. Достала из его узла плед, и вспомнив, что холодно ему будет от земли, пошла в сторону леса.

Она нарвала лапника, и за три ходки принесла его к Косте. Уложила на землю, постелила на лапник плед, и с трудом перекатила Костю со спины на бок. Сходила за своей котомкой, вынула свой плед, узел подложила Косте под голову, легла рядом с ним, положила раненную руку на себя, и укрыла их вместе своим пледом. Вместе будет теплее – подумала она, словно оправдываясь перед собой, а на самом деле она просто хотела лечь рядом с ним.

Когда лагерь начал ужинать, Таня уже крепко спала – Костя был не просто теплым, он был горячим. Угревшись, и прижавшись к нему спиной, она проспала до утра, и только когда утром Костя прошептал ей в шею: «пить», она быстро встала и поняла, что он дышит с большим трудом.

В тумане не было видно даже метра перед собой. Сырость, казалось, окутала весь мир, словно на землю пшикнули из огромного пульверизатора. Воздух можно было пить.

– Куда ты? – раздалось за спиной, и Таня резко обернулась.

– Мне нужна вода, – ответила она невидимому человеку. Голос, похоже, принадлежал тому самому бородачу, что постоянно следил за Костей.

– Иди сюда, – из тумана к ней протянули руку, и она пошла в ее сторону. Через пять шагов она увидела костер. – Вот котел. Она теплая еще. Есть отвар.

– Налейте в миску, и прошу вас, покажите, как мне вернуться обратно, – прошептала Таня, понимая, что не видит Костю, и не понимает в какую сторону идти.

– Как ребята малые, вот ей Богу, слепые котята, и чего с вами Уильям возится, надо было утопить еще там, в реке у дома Грегора, и спокойно идти дальше, – прохрипел мужчина, но протянул руку и когда она ухватилась за нее, потянул ее как козу на веревке, не разбираясь – успевает ли она за ним.

– Спасибо. Как тебя зовут? – чтобы хоть немного сгладить его грубость, спросила Таня.

– Я Брэген, можно и Брэном звать, только зачем тебе это? В Глазго вас

передадут Вишеру, и пусть он сам разбирается чьи вы люди, – выдохнул он, и хотел было что-то сказать еще, но вдруг резко осекся. В этот момент под ногами Таня увидела плед. – Если к выходу не умрет, значит жить будет. Такого дурного я никогда еще не видел.

– Кто этот Вишер? – забирая у Брэна миску спросила Таня, и поняла – проблемы только начинаются, и, скорее всего, теперь им придется бежать и от этих людей, только вот Костя вряд ли сможет сделать хоть шаг, да и опыта у них в беге по пересеченной местности совсем нет. Эти люди быстро их поймают, тем более, они считаются очень подозрительными, и даже опасными персонами для этих дикарей.

– Это не твое дело, спи ложись. Еще пару часов можешь отдохнуть. Только кашу не проспи, иначе сил вовсе не останется. Завтра привал на обед будет с сухарями – не разъешься особо.

– Костя, я принесла отвар. Он теплый, это лучше чем вода. У тебя температура, ты должен это выпить, – она присела на колени и просунув руку под шею, подняла голову Кости. В другой она держала миску с отваром. Первые два глотка он сделал большие, жадные, потом, видимо, поняв, что это не вода, сомкнул губы.

– Что это?

– Это травы. Это все равно лучше, чем ничего, – прошептала Таня прямо в его ухо, крепко смежив веки, чтобы не расплакаться – он был еще горячее, чем вчера. – Ты можешь поднять руку?

– Да, могу, только там внутри, будто молоток – что-то очень сильно стучит. Мне кажется у меня в голове отдается этот стук.

– Это хорошо, Костя, значит мазь работает. Выпей всю жидкость, у тебя высокая температура – организм борется, прошу, выпей все, – шептала Таня, прикладывая к губам миску, старалась не разреветься от своей беспомощности.

Костя разомкнул губы и послушно выпил всю оставшуюся жидкость. Она достала из своего узла платье – оно было сухим. Вытерла его лицо, свернула, и прикрыла Косте голову, потому что через несколько минут этот туман накроет их как волна. Она улеглась обратно, под плед, укрыла их, хоть Костя и сопротивлялся, накинула на свою голову часть платья, и моментально заснула.

– Надо поесть, пока еда не закончилась – выбрасывать у нас нет привычки, значит, съедят и вашу долю, – кто-то прошептал над Таниным ухом, и она проснулась. Быстро села, поправила косынку на голове, обернулась к Косте – он спал, откинувшись на спину. Плед, которым они укрывались, лежал под ним. Вот почему было так холодно – вспомнила она, как натягивала на ноги подол своего платья, которое сейчас было настолько сырым, словно она купалась в нем в реке. Туман и Костин пот пропитали шерсть насквозь. И второе платье лежало сейчас под его головой - ничуть не суше.

– Где эта ваша каша? – спросила она, и посмотрела в сторону лагеря – палатки уже были собраны, возле костров сидели люди и молча жевали, иногда стукая деревянными ложками о дно деревянных мисок. Туман поднялся, и курился теперь в верхушках деревьев. Таня подумала о том, что в их деревне это значило, что будет дождь.

– Иди, можешь съесть и его долю, – хохотнул кто-то от костров, но тут же на него прикрикнул Уильям:

– Закройте рот и ешьте. Если он не сможет идти, мы положим его на лошадь, а мешки вы понесете сами, - он шел с двумя мисками к Тане, и она быстро встала.