Не-снегурочка
Шрифт:
И вот сейчас очередной раз напоказ всем было официально объявлено, что замуж Марию Викторовну пока никто брать не торопится. Ну а то, что сама «девочка Маша» замуж за первого встречного не торопится никого не волновало. Нужно успокоиться. В конце концов, родственников не выбирают. Другой матери у меня нет и не будет…
— Машута! — мать настигла меня возле холодильника. — Ты чего сбежала?
— Мам, прекрати меня позорить! Каждый раз одно и тоже, каждый раз! Мне надоело все это слушать…
— А что я такого сказала? — мать как ни в чем не бывало одним движением выхватила розовый торт с изображениями уже знакомых мне фей из моих рук и начала колдовать над свечками, которые упорно не хотели зажигаться. — Лучше бы слушала мать! Хватай этого бизнесмена и тащи в ЗАГС, доча! Любыми способами! Таких подарков тебе судьба больше не подкинет! Помяни мое слово…
— А тебе не приходило в голову, что мне все это вообще не нужно?! Соньку ты тоже будешь отсылать замуж за каждого мимо проходящего потенциального жениха?!
Мать застыла, открыв рот, а я подхватила кулинарный шедевр с горящими свечами и уверенным шагом направилась в столовую, стараясь сохранить остатки самообладания и искренне улыбаться хотя бы для сестры.
Под звонкие аплодисменты и традиционную «С Днем Рождения тебя» переделанную на манер американской «Хэппи-бездэй-ту-ю» Соня, трогательно закрыв глаза и беззвучно шевеля губами, загадала желание и задула свечки.
— Маша, — спустя пару мгновений Дмитрий аккуратно потянул меня в сторону. — Мне нужно ехать.
В голосе слышалось нескрываемое напряжение. Сердце мгновенно сжалось, предчувствуя не самые хорошие новости.
— Что-то случилось?
— Матери стало плохо, — последовал короткий ответ.
Час от часу не легче!
— Она в больнице?!
— Дома, — Дмитрий нахмурился, а затем с нажимом добавил. — С ней сейчас Виктория.
Глава 24
Тяжелые кованые ворота с изображением скалящегося льва беззвучно распахнулись, пропуская авто Дмитрия на огромную ухоженную приусадебную территорию. Машина с тихим визгом ворвалась на парковку и резко замерла, заставив сердце в груди в очередной раз подпрыгнуть. Все время пути он выруливал из бесконечных «ашановских» пробок выходного дня, резко перестраиваясь между автомобилями на трассе, параллельно резкими рубленными фразами давал указания неведомому телефонному собеседнику.
Я не жаловалась, молча глядя на дорогу и толком ничего и не видя, из-за скачущих перепуганными кузнечиками мыслей. Страшновато было сидеть на соседнем с водительским сиденье даже несмотря на придерживающий меня ремень безопасности, но сама предпочла сбежать с «семейного совета», медленно, но уверенно превращавшегося в комедию авбсурда, который “перетерпеть” уже не получалось. Поэтому все, что теперь мне оставалось — вжиматься в сиденье и жмуриться при очередном обгоне.
Взгляд переметнулся к окну, за которым появилась сказочная картинка, будто срисованная из одного из этих модных журналов о роскошной жизни.
Громадный особняк из белого камня, очень комфортно разместился посреди вечнозеленых декоративных елей и туй, ровными рядами растущими вдоль проездов, вымощенных гладким камнем дорожек. В остальном здесь царила обыкновенная подмосковная зима, серая, унылая и по-осеннему промозглая.
Как я и предполагала, дом находился как раз в направлении Рублево-Успенского шоссе. А где еще обитать безутешной вдове преуспевающего бизнесмена, приблизительный годовой доход которого не укладывался в моей голове? Охраняемая территория за высоченным забором, состоятельные соседи, обитающие в шикарных домах, построенных будто бы в вечной гонке за пальмой первенства под названием «кто круче». Все в точности как в кино о красивой жизни «по-русски», которую так любят обмусоливать режиссёры современных сериалов, транслируемых по центральному телевидению.
— Идем, — дверь перед носом распахнулась внезапно, и я, накренившись вперед, чуть не выпала прямо на брусчатку, потеряв равновесие из-за резко отстегнувшегося ремня безопасности. — У меня на сегодня еще много дел.
Уверенным отточенным жестом Дмитрий подхватил меня под локоть и быстрым шагом направился к дому. Я едва успевала переставлять ноги, потому как высокий каблук забегам, даже по идеально ровному асфальту, не способствует. И хоть нервозность Дмитрия мне была совершенно понятна, но… черт возьми…
Споткнувшись почти у самого подножья лестницы ведущей к входу в дом, я не выдержала и, мягко, но непреклонно высвободив руку, вцепилась в ледяные перила мертвой хваткой. Ну, уж нет, дальше я пойду самостоятельно.
— Знаешь, не стоит так торопиться, — решила я все же высказать и свое мнение, — Все же дело касается здоровья твоей матери. По-моему, ты обязан уделить ей внимание.
— К сожалению, ее плохое самочувствие не отменят решения рабочих вопросов.
«Да неужели?»
— Твоя мать потеряла мужа. Это горе, если тебе известно значение этого слова. И если ты не понимаешь я поясню — сейчас ей нужна поддержка.
Дмитрий поморщился, всем своим видом демонстрируя свои мысли по этому поводу, но комментировать мои слова никак не стал. Потянул на себя массивную деревянную дверь, мягко отозвавшуюся еле слышным щелчком.
— С ней работает квалифицированный психолог. Ей обеспечен хороший уход… Не думаю, что я могу сделать что-то еще, — и явно не желая развивать этот разговор, кивнул, пропуская меня вперед.
Я перешагнула порог и из холодного промозглого и серого Подмосковья будто попала в другой мир. Хотя, на самом деле, это и был другой мир: мир богатства, роскоши и власти.
Слишком яркое освещение огромного холла, мгновенно резануло по глазам, слепя и заставляя жмуриться. Помещение с высоким потолком, затейливой лестницей из белоснежного мрамора, хрустальной люстрой под потолком и тяжелыми гардинами на окнах очень напоминало дворец из экранизации “Войны и мира”. Создавалось ощущение, что прямо сейчас огромный зал заполнится вальсирующими по мрамору парами и зазвучит бессмертные композиции Моцарта, Баха, Бетховена…
Но вместо этого тишину пронзил высокий и до противного знакомый женский голос. Блондинистая стерва, конечно же, все еще была здесь. Это меня, если честно, не удивило совершенно. Прямо сейчас она вещала из-за приоткрытой массивной дубовой двери, что-то о спокойствии, здоровье и нервах. Голос Ольги Николаевны звучал в ответ тихо и рассеяно.