Не спешите с харакири
Шрифт:
Я подошел к нему и заорал:
– Руки вверх!
Это утонченное создание отреагировало весьма своеобразно. Оно вскочило, перевернув при этом скамью, вытащило волыну и пару раз пальнуло в моем направлении, прежде чем узнало меня. Слава Богу, что у этой пьяни двоилось в глазах, благодаря чему он дал залп по моему двойнику. Тот остался стоять рядом со мной, как ни в чем не бывало, но две бутылки на стойке разлетелись вдребезги.
Грандиозное зрелище, ребята! Спектакль под названием «Паника на борту тонущего корабля». Гектор распластался на полу в кошачьем помете. Пинюш сыграл
– месье Опухоль спустил свой пар! – возвестил я присутствующим.
Громила поскреб свой загривок, почесал пузо, отплевался, отхаркался, отчихался, высморкался, рявкнул что-то непотребное и, наконец, пробормотал:
– А, так это ты?
Мы присели отдохнуть от пережитых волнений за бутылочкой «Цистерна Высоко-посредственного Божеле», благословенного в церкви Берси.
Пино вернулся к начатым признаниям:
– Скажу тебе одну новость, Сан-А. Я собираюсь открыть агентство.
– По продаже недвижимости?
– Нет, частного сыска. Я посмотрел на него с нескрываемым удивлением.
– Неужели ты, имея за плечами славный послужной список, полный полицейских подвигов, собираешься работать в биде?
– Ничего не поделаешь, надо ведь зарабатывать на жизнь.
– Но жить при этом жизнью рогоносцев – унылое занятие. Извини меня, но мне не нравится хлеб из-под ягодиц.
Тут в Пинюше взыграло самолюбие:
– Но ведь в частные детективные бюро обращаются не только рогоносцы. Среди клиентов попадаются страховые агенты, нотариусы...
– Не морочь себе голову, старик, – это не для тебя. Ты ведь сам прекрасно знаешь, что девяносто девять процентов клиентов – сомневающиеся мужья или жены, которым нужны доказательства.
Пинюш поправил свою шоферскую кепку и поджег себе усы, от волнения перепутав их с потухшим окурком. Чадное пламя зажигалки оставило следы копоти на кончике носа.
– Если уж на то пошло, я смогу расследовать и адюльтеры, – сказал он, – ведь я по своей натуре философ. В мои годы не стоит играть в Мак-Карти, я хочу сказать в Бук-Мейкера... Нет, в Ника Картера! 5
5
Известный герой детективных романов
И тут мой достопочтимый кузен Гектор, снайпер по высовыванию языка из Министерства кое-каких работ в начальной стадии проекта обронил, как голубь свой помет на бюст генерала:
– Если Вам нужен надежный человек, дорогой месье Пино, считайте, что я – ваш. Я собираюсь – Антуан знает об этом – уйти на пенсию, а так как мои доходы не позволяют мне жить, ничего не делая...
С этими словами он положил на стол свою визитную карточку.
– Вот мой адрес...
Пино ответил, что он подумает, и ваш восхитительный СанАнтонио рассмеялся так, что задрожало зеркало за стойкой бара.
– Что смешного в моем предложении? – возмутился Гектор.
– Просто я представил, как ты ошиваешься у домов свиданий; ловишь ячмени, подглядывая в замочные скважины; подхватываешь насморки и бронхиты, поджидав в кустах, пока легкомысленные дамочки закончат разминаться на травке со своими кавалерами.
– Лучше уж я пожертвую своим здоровьем и буду свободным, чем стану выносить козни начальства и нападки коллег. Свобода – это благо, которое я оценил слишком поздно и...
Он замолчал, так как Берюрье завалился на стол и захрапел, как отбойный молоток в ночную смену.
Это произошло пять месяцев тому назад.
Глава 2
Такси подбрасывает меня прямо к дому. Я выхожу из кареты поступью русского генерала и замираю как вкопанный, растроганный до слез благодатью, исходящей от этого мирного жилища в плюще, где матушка Фелиси ждет своего сына.
Я вам уже тысячу раз говорил и еще раз не поленюсь повторить для тех, кто слушал мои передачи не с самого начала, что для такого искателя приключений, как я, Фелиси и наш особнячок являются земным раем. После своих сногсшибательных похождений я возвращаюсь сюда, как потрепанный штормом корабль – в тихую гавань.
Знакомый скрип входной решетки. Под ногами шуршат розовые камушки аллеи. В душе весна, ребята. В такие моменты девушки ничего не едят, кроме печеных яблок. А на деревьях и шнобелях лицеистов распускаются почки. Земля благоухает, как нектар. Я поднимаюсь по ступенькам. Дверь не заперта.
Фелиси никогда не закрывается. Моя старушка не боится воров. Она похожа на благородного епископа папаши Гюго: если бы она застукала у нас домушников, то преподнесла бы им в подарок подсвечники из столовой (доставшиеся нам от тетушки Леокадии, той самой, с усами под румпелем, похожим на хобот из-за того, что его поджимает подбородок).
Изумительный запах тушеной телятины в мадере с рисом ласкает мои носовые отверстия. Я снова останавливаюсь. Фелиси что-то напевает на кухоньке. Она получила мою телеграмму, вот и радуется, моя милая. Я ставлю на пол свой багаж и крадусь к ней на цыпочках.
На моей матушке – черное платье, поверх которого она повязала сиреневый фартук. Она мурлычет старую песенку: «Почему я не встретила тебя, когда молода была». Ее голос слегка дрожит и она тщательно нажимает на "р", как это было модно делать раньше. Да, это правда, раньше Фелиси была молода. Она любила и была любима, но я-то знаю, что та любовь была лишь прологом ее настоящей большой любви, любви на всю жизнь. Да, то была лишь разминка, предшествовавшая приходу в ее жизнь Сан-Антонио. Да, для нее я – единственный, неповторимый, несравненный, чудесный, прекрасный, великолепный, могучий, обожаемый, неотразимый, нежный, обольстительный, необыкновенный Сан-Антонио.
– Привет, мамочка!
Она умолкает, поворачивается кругом с большой деревянной ложкой, которую она держит, как жезл.
– А! Мой мальчик, это ты!
– Мы распахиваем объятия и прижимаемся друг к другу.
– Я не ждала тебя так рано, Антуан.
– Я не мог сдержаться от того, чтобы не заскочить из Орли повидаться с тобой перед работой.
– Какой ты молодец, мой мальчик. Как ты слетал?
– Отлично.
– Значит, тебе понравилось на Кубе?
– Да, ничего. Но в Мексике лучше.