Не стой у мага на пути! 4
Шрифт:
— Ваше сиятельство, вы хороший тактик, — план графини выглядел весьма разумно. До сих пор мои мысли были заняты более важными для меня вопросами. А именно: как сделать так, чтобы и Ольвия, и Флэйрин стали моими женщинами и между ними при этом было согласие. Это вопрос к моему удивлению помогла решить мне принцесса. Госпожа Арэнт, опережая мои мысли, предложила решение вопроса по освобождению собственного дома.
Примерно в Час Лилий, в самую жару мы с Ольвией направились в орден «Щиты Лорриса». Хотя Флэйрин собралась было идти с нами, я ее быстро отговорили: солнце сегодня было особо жарким, и как бы вампирша не куталась в аютанский платок,
Когда мы вышли из таверны вдвоем с Ольвией и свернули к набережной, графиня сказала:
— Райс ты на самом деле думаешь, что я могу принять то, что сказала Флэйрин?
— Тебе, наверное, это кажется чем-то невозможным? Дорогая, ты же знаешь, в Аютане мужчины имеют несколько жен и при этом, эти женщины вполне счастливы. Может даже не менее счастливы, чем в Арленсии. Прошу тебя, — я взял ее руку, стараясь передать этим прикосновением тепло и заботу, — придумай над этим. Подумай без эмоций. Не впускай их в себя. Тем более ты это умеешь делать. Когда ты переносишь внимание на узел света, твое сознание освобождается от эмоций, и ты можешь легко удерживать его в состоянии чистой разумности.
— Райс, мне очень обидно. Я так спешила к тебе и в мыслях не было, что наша встреча может оказаться такой… — печально сказала госпожа Арэнт.
Я остановился, обнял ее и, целуя, сказал:
— Прости, что так вышло. Я виноват. Каким бы ни было твое письмо, я должен был дождаться тебя. Дождаться и поговорить с тобой. Но вышло то, что вышло.
— Понимаю… — она кивнула. — Боги, тяжело на душе… Скажи мне, только честно, если бы я настаивала на твоем выборе между мной и Флэйрин, то кого бы ты выбрал? Честно, Райс!
— Тебя, — почти не задумываясь ответил я. Ответ вышел из меня так быстро, потому что все это время я думал над ним. — Тебя, моя дорогая. Но Флэйрин мне тоже очень-очень дорога. Оставить ее было бы предательством.
— Хорошо. Я удовлетворена. Отчасти, удовлетворена. Разумеется, я ничего не скажу Флэйрин и приму ее предложение. Буду считать, что она — твоя любовница, с существованием которой я просто смирилась. Очень надеюсь, что смогу привыкнуть к этому.
— Обязательно сможешь. Ты самая умная и добрая женщина из всех, кого я знаю. Спасибо тебе, — я снова поцеловал ее.
Вскоре мы продолжили путь к ордену «Щиты Лорриса».
* * *
Весь день стояла ужасная жара и дорога порядком измотала, поэтому лагерем стали пораньше, задолго до сумерек. Старый Калнгар был рядом — десятка два-три деревянных домиков и полуразрушенная сторожевая башня, будто обрубок пальца торчала на холме. К юго-западу начинался лес, здесь пышный, зеленый, но дальше переходивший в чернолесье и темную пустошь — она тянулась до отрогов Западного Карнасса, которые вставали в полусотне лиг.
— Приведите ее! — распорядился Малгар, когда установили его шатер.
Он
— Шетовка!.. — вслух произнес он, вспоминая вчерашнюю ночь. Вспоминая в деталях то сумасшествие, охватившее его. И что самое странное ее Иону тоже. Обладая ей, он дважды превращался в оборотня. Она кричала, царапая его мохнатое тело и даже вырвала клок шерсти. Она кричала от боли и удовольствия. И Малгар точно знал, что она хотела его еще и еще. В конце от дикого оргазма эта остроухая сучка даже потеряла сознание: лежала, неподвижно распростершись на подушках, исцарапанной спиной и бедрами. Безумно манила его своей кровью и плотью.
Теперь Малгар не сомневался — в ней живет зверь. Он не знал, как это может быть, если она не оборотень. Но это он чувствовал так же ясно, как и то, что сама богиня Калифа свела его с Ионэль.
Эльфийку привел барон Герх. Когда она вошла в шатер, Герх подтолкнул ее в спину. Иона резко повернулась к нему, прожигая барона гневным взглядом. Наблюдая за этим, Малгар подумал: «Если бы у этой шетовки не были связаны руки, то она бы, непременно, расцарапала Герху лицо». Малгару даже захотелось, чтобы было так.
— Оставь нас! — граф отослал Герха из шатра нетерпеливо и небрежно, точно не дворянина, а собственного слугу. Затем встал в полный рост напротив эльфийки и, развязав ей руки, сказал: — На колени!
Иона не шевельнулась, с вызовом глядя в его темные глаза своими серыми с пронзительной искрой, таившейся в черных рачках. Пожалуй, с любой другой женщиной, Малгар обошелся бы иначе: заставил бы ее сделать то, что повелел, но сейчас он лишь довольно усмехнулся и приподняв пальцем ее подбородок, спросил: — Тебе понравилось, что было вчера?
— Ты хочешь, чтобы я стала твоей женщиной? — неожиданно спросила Тетива Ночи.
— Ты сумасшедшая! — Малгар расхохотался. — Разве ты не собираешься умереть на алтаре Калифы?
— Уже нет. Ты сам не желаешь этого. Так же, граф? — спросила Ионэль. Она сама не знала, откуда в ней такая уверенность. Но уверенность пришла еще днем, когда эльфийка вспоминала прошедшую ночь — первую безумную ночь Двоелуния. Ионе сначала показалось, что темная богиня наконец ответила на ее мольбы. А потом где-то глубоко в теле она почувствовала нечто… Нечто необъяснимое и сильное, похожее на черный с красными прожилками комочек, в котором скрыто огромное, но пока неясное могущество. Конечно, это и было ответом богини, ясным и потрясающим до глубины. А раз так, то вся ее прежняя жизнь больше не имела значение. Важно было лишь то, что будет теперь.
— Ответь мне, Малгар! — Иона с силой сжала его руку.
— А знаешь… Шет с тобой. Я найду кого положить на алтарь — поселок рядом, — граф Арэнт мрачно усмехнулся.
— Ты не ответил. Я спрашиваю, желаешь ли ты, что бы я стала твоей женщиной? Понимаешь же, это не просто делить по ночам страсть друг с другом. Это нечто большее, — произнесла Ионэль не отпуская его руки.
Малгар был сбит с толка. Как она вообще смела об этом говорить?! Как она, его пленница, жизнь которой должна была скоро закончится на жертвенном камне, посмела ставить ему какие-то условия?! Он с изумлением заглянул в ее глаза и спросил: