Шрифт:
Не своя жизнь
Казалось, девушка в подвенечном платье стоит над бездной, но он знал – позади еще несколько метров пологого спуска и проржавевшие перила на краю крыши.
– Ира, постой, – почти шепотом попросил он, боясь испугать.
– Не подходи! – предупредила она, отступая на шаг.
– Иришка, послушай, я не виноват! Я пытался… Но не успел. Иришка, ну прошу тебя…
Бессвязно вымаливая прощение, он осторожно приближался, а железо под ногами предательски гремело.
– Не подходи, убийца! Ненавижу!
Он
– И-и-ра-а-а!
Пало-Альто, Калифорния, США, 2014
Дэна пружиной приподняло с подушки. Дрожащей рукой он утер холодный пот со лба, прижал ладони к онемевшему, будто чужому лицу, выдохнул и спустил ноги с кровати.
– Опять? – пробормотала Роуз, поворачиваясь к нему и с трудом разлепляя глаза.
– Да, – на ходу бросил он, направляясь в туалет.
Спустя пару минут он стоял под прохладными упругими струями, постепенно приходя в себя. Выключив кран, яростно вытерся полотенцем, изгоняя остатки ночного морока. Зеркало отражало усталое, будто не спал всю ночь, лицо. После кошмара у него всегда такое. На смуглом лбу заметны морщины – возраст. Две складки по сторонам рта тоже не молодят. Русые с проседью волосы здорово отросли. Подумав о том, что надо подстричься, он вышел в спальню.
Часы на тумбе возле телевизора показывали 5.15. Еще целый час. Вернуться в постель? Теплая со сна Роуз прижмется… Он прислушался к себе и понял, что не хочет. А она точно захочет, посчитает своим долгом пригреть, успокоить, мало того – поговорить. Нет, лучше пересидеть на кухне.
Осторожно, опасаясь разбудить подругу скрипом ступеней, он спустился вниз. Включил телевизор, засыпал кофе в контейнер и в ожидании пока наполнится чашка поискал российскую программу. Передачи на русском языке он позволял себе смотреть только в одиночестве.
То, что показывали из России, почти всегда вызывало недоумение. Руководители страны заседали в помпезных дворцовых интерьерах, ток-шоу проходили в модерновых студиях, Москва и его родной Питер задыхались в автомобильных пробках, и машины – не «жигули»! И тут же сюжет о жителях небольшого дома на окраине северной столицы, про который забыли: отключили воду и несколько лет не отапливают. Люди на экране говорили по-русски, но совсем не походили на соотечественников, какими он их помнил. Те никогда бы не стали орать в телестудии, как на базаре, выкладывать перед всей страной подробности своей интимной жизни, хамить милиционерам и представителям власти. Ну, разве что уголовники. Но эти-то не уголовники!
Осторожно прихлебывая горячий кофе, он уселся лицом к экрану, где над трупом в морге застыла красавица-прокурорша. Кажется, он прежде видел кусочки этого сериала. На родине продолжают убивать, и убивают так часто, что никого это уже не удивляет.
Дэн взялся за пульт, раздраженно щелкнул
Новости. Опять Украина.
Среди палаток прямо на городской площади какой-то круглолицый парень в камуфляже рьяно рассказывал перед микрофоном о том, что прибыл на Майдан набрать в батальон «Донбасс» добровольцев: «Правый сектор на самом деле ни разу не принимал участия в боевых действиях, зато уже два месяца грабит местное население. Они занимаются мародерством, разбоями и вымогательством, а бороться умеют только с мирными жителями или с перепуганной милицией. Настоящий враг им не по зубам».
Клоуна в камуфляже сменила длинноволосая симпатичная корреспондентка, вещающая на фоне панорамы разоренной главной площади Киева.
«Еще командир батальона Семен Семенченко сказал, что представители "Правого сектора" на востоке страны действуют в сговоре с местными криминальными авторитетами, от которых получают финансирование, – затараторила девушка. – Напомним, что 12 мая Донецкая и Луганская "народные республики" объявили о своей независимости на основании проведенных в регионах референдумов. Нынешнее руководство Украины не признало результаты референдумов и пригрозило их организаторам уголовной ответственностью».
Киевская картинка исчезла, дикторша из студии продолжила о силовой операции Киева на востоке Украины, которая ведется уже второй месяц. В подкрепление ее словам пошли кадры разрушенных прямыми попаданиями снарядов домов на окраине Донецка.
Жилые дома обстреливают из орудий… Своих же людей… С ума сошли! За аэропорт воюют… Разрушат его, как летать будут?
Краматорск… Что-то знакомое, кажется на поезде проезжал этот город по пути на юг… Крымчанам повезло, вовремя вывернулись, успели, а то было бы там сейчас, как в Одессе. Гады! Хуже фашистов! Живых людей жечь!
Про Украину кончилось. Пошли российские новости.
Местный чиновник пойман во время получения огромной взятки…
Дэн мысленно перевел рубли в доллары – не слабо… И это в глубинке!
Сотрудник ГИБДД в состоянии алкогольного опьянения совершил наезд на автобусную остановку, шесть человек пострадали, погиб девятилетний мальчик. Водитель-преступник покинул место происшествия…
Вот сволочь!
Жители небольшого города жалуются, что закрылось единственное крупное предприятие, работы нет, до областного центра далеко. Чиновник по труду и занятости рассказывает репортеру о новой государственной программе по переселению в регионы, где работа есть. Людям будут предоставлены субсидии для покупки жилья и льготные ипотечные кредиты…
Только он подумал, что решение выглядит логично, как вновь на экране возникли местные жители, наперебой требующие восстановить производство. У них дома, хозяйство, огородные участки, они не хотят переезжать на новое место. Будто насмешкой на экране возникла панорама городка: с пяток трехэтажных домов из белого силикатного кирпича, изъеденные временем деревянные бараки, жалкие частные хибары, а за ними корпуса издохшего завода, над которым чумным столбом высится мертвая труба.
Идиоты! Дебилы!