Не теряя времени. Книжник
Шрифт:
— У вас есть книга без всякой бытовой техники?
— Как, совсем? — тут Книжник растерялся. — Даже без холодильника?
— Главное, без холодильника.
Бывало, прохаживаясь вдоль стеллажей, Книжник представлял себе, что тут у него не лавка, а зоопарк.
Такой, где не очень много людей, совсем нет клеток и все звери живут в добром согласии.
Бесплатный зоопарк, по дорожкам которого бродят его, Книжника, любимые посетители с
Чтобы они не заблудились, Книжник позаботился устроить в лавке все, как в зоопарке. Расположил свои книги по классам и видам: тут домашние книги, там дикие, тут книги пустынные, озерные и лесные, там книги полярных широт, книги хищные или всеядные, перелетные, яйцекладущие, книги певчие и пересмешники — указал все породы, какие встречаются в зоопарках. Чтобы легче ориентироваться.
Он даже подумывал, не вручать ли всем посетителям план своей лавки, и заранее радовался тому, как им будет удобно.
Но побоялся: тогда ведь могут заблудиться сами книги, а это хуже всего!
Прикидывая иной раз, кем в этом зоопарке должен быть он сам, Книжник видел себя в роли служителя.
Посетителям зоопарка обычно нет нужды видеть служителей, зверям же без них не обойтись.
Как хороший служитель, он знал о своих книгах все и жил их жизнью, встречая новеньких и провожая уходящих. Заботился об их спокойном сне, опрятности, а в полдень к тому же и кормил: открывал одну наугад и, прохаживаясь меж стеллажей, читал ее вслух всем остальным.
Зашел еще один свидетель Иеговы.
Книжник с ним поздоровался и продолжал читать.
Свидетель тоже поздоровался, стал ждать и поневоле слушать.
Тогда Книжник, не предупреждая свидетеля, начал читать не наугад, а на выбор, так что свидетель начисто забыл о том, что собирался говорить, о том, что надо радоваться тому что жизнь прекрасна… а просто поблагодарил и вышел, ужасно радостный и жуть какой прекрасный.
Пудупудупуду!
Насытившись, книги одна за другой соловели. Книжник читал все тише и тише, пока они совсем не погружались в дрему.
И наступала тишина.
Сам Книжник еще и потому читал гораздо больше, чем коллеги, что экономил время на еде.
Питался только чаем с книгами в прикуску и был вполне доволен.
И даже на такой диете оставался полным. Поддерживать физическую форму помогали частые пробежки вверх и вниз по лестнице за чаем и обратно в лавку. Но ел и пил он непрерывно целый день — глотал то чай, то книги.
После тихого часа Книжник решил разбудить свои книги музыкой.
Он подошел к старенькому проигрывателю и запустил Вольфганга Амадея Моцарта.
Пу… пуду… пудупудупуду…
Музыка наполнила лавку.
Пу… пуду… пудупудупуду.
Книги встрепенулись.
Пу пу… пуду пуду пуду… пуду пуду пуду…
Подпевая и размахивая в такт руками, Книжник пошел вдоль полок.
Из озорства он взял и притворился покупателем-любимцем.
Пробежался глазами по стеллажам, будто видел их в первый раз, взял книжку, полистал.
Подумал: «Вроде ничего…»
Открыл другую, прочитал в ней первую страницу: «Здорово!»
Он вдруг увидел, что одна из книг по философии еще кемарит, поколебался, улыбнулся и бережно взял ее на руки.
Но тут к конторке робко подошел любимый посетитель.
— Здравствуйте, — сказал Книжник.
— Здравствуйте, мсье, мне нужна поэма… такая, знаете ли, длинная поэма… про человека… который долго пропадал… скитался, бедствовал… лет двадцать… а потом нашел свою жену… ну а она… каким-то чудом… осталась ему верна.
— У меня есть то, что вам нужно.
— Мне для подарка, — уточнил покупатель.
— Прекрасный подарок, — сказал Книжник.
— Жене, — прибавил покупатель.
— А!.. — сказал Книжник.
— Да.
— Ей наверняка понравится.
— Спасибо.
Книжник посмотрел на книгу по философии, которую все еще не спускал с рук, но передумал и тихонько положил на место.
Философия появилась в лавке однажды утром и осталась насовсем. Ей было так уютно лежать на полке, а Книжник ее холил и лелеял.
Какая бы погода ни была на улице, здесь, в лавке, Книжник ухитрялся поддерживать сухой и жаркий климат, как в Сахаре, еще и этим его лавка отличалась от других, и философия привыкла и ни за что отсюда не ушла бы. Размякнув на жаре, она валялась тут сахарской львицей рядом с другими книгами и никакими мыслями себя не утруждала.
Находились и посетители, которых привлекал тропический микроклимат. Они приходили только ради него и часами листали книги, делая вид, что выбирают. Книжник все понимал, но не мешал им.
И вот что странно: такие псевдопокупатели всегда листали и перебирали книги именно по философии, словно бы их тоже вечно бил озноб, как эту холодную науку.
— Простите…
— Да?
— У вас есть «Новые метафизические размышления»?
— Сейчас посмотрю. Холодина на улице, верно?
Тепло в книжной лавке создавалось искусственно, зато освещение было самое что ни на есть естественное.
Солнечный свет заливал аллеи между стеллажами так обильно, что хватало на весь день.