Не тихий Тихий океан
Шрифт:
Большую часть из них в итоге отпустили, так что с достижением ими пунктов назначения в самое ближайшее время можно ожидать и оглашения важных подробностей. Но, даже не дожидаясь их, на биржах и страховых рынках началась паника, что являлось косвенным доказательством серьезности происходящего.
Решили, что без союзников здесь не обошлось, однако немецкая колониальная администрация ничего не смогла прояснить, поскольку конкретными сведениями не располагала. Имелась только перепечатка с ленты беспроводного телеграфа парохода «Принц Сигизмунд», возвращавшегося из Рио-де-Жанейро. На днях он должен был появиться в Симпсонхафене, тогда уже от его капитана надеялись получить хоть что-то конкретное.
Такое развитие событий могло спровоцировать резкое усилений охранных мероприятий, проводимых английским флотом на всей акватории океана, который еще предстояло форсировать. Работы резко ускорили, снова вынужденно начав делить на первоочередные, то есть те, что непременно нужно закончить здесь, и прочие, которые можно доделать и по пути к точке встречи. А спецификации по материалам и потребным человеко-часам только разрастались.
Несмотря на максимальную спешку, только 23 октября Дубасов смог выйти в море. К тому времени он уже получил через немцев пару подгоняющих шифровок, а также извещение от передового разведывательного отряда капитана второго ранга Пономарева, что острова Бонин пригодны для организации точки рандеву. Именно там, как и предусмотрено планами, его будут ждать остальные.
Перед выходом всех заболевших креолов отправили на «Суробайе» в ближайшую немецкую больницу, располагавшуюся во Фридрих-Вильгельмсхафене, столице административного округа Земля Кайзера Вильгельма. Там надеялись получить хоть какие-то достоверные новости.
Больных сопровождал наш доктор и двое офицеров. По прибытии на место их любезно принял глава администрации Штукхард. Узнав о главной цели визита, он удивился, тем не менее лично проследил за размещением пациентов в палатах, развернутых в бывшей резиденции губернатора на острове Шеринг.
Эта больница функционировала здесь уже не первый год. Она имела восемь коек для европейцев и 160 для коренных жителей, чего ранее хватало с избытком, однако теперь оказалось недостаточно. После выгрузки всех пассажиров помещения сразу переполнились. Но в итоге все же удалось пристроить всех, прибывших из бухты Зеадлер. Для этого пришлось пустить аборигенов и в «европейские» палаты.
Местным докторам, заметно смущенным столь пристальным вниманием к здоровью папуасов, оставили магарыч в виде ящика шустовского и солидный запас медикаментов. Это сгладило возникшее было недопонимание русских причуд. Медикусы даже отдарились парой мешков кофе, выращиваемого на местных плантациях.
От предложенного путешествия по железной дороге, обслуживаемой упряжками волов, гости отказались из-за нехватки времени. По этой же причине на обратном пути не стали посещать и остров Кабакон, на котором основал свою факторию эксцентричный радикальный вегетарианец, поклонник кокосов и солнца Август Энгельхардт. Хотя пароход проходил всего в десятке миль от его владений.
Шкипер суденышка, попыхивая трубкой, рассказал про него, что, купив эту факторию у Эммы Кольбе, которую еще называют королевой южной части Тихого океана, он сразу объявил на всей территории острова свои законы. В соответствии с ними даже работавшие у него на сборе кокосов аборигены не должны были есть мясо на работе. Только дома, на соседних островах, куда они попадали лишь на выходные.
– Этот чудак уверен, что облагодетельствовал их этим. Ха! Они и так кур едят только по праздникам, а все остальное время – батат, бобы, кокосы и прочую растительность. А сам Энгерхальдт вообще кроме кокосов не ест ничего! Ненормальный какой-то!
Благодаря общительности капитана Крауха, развлекавшего русских беседами на отвлеченные темы всю дорогу до Мануса, путешествие получилось интересным и познавательным. Казалось невероятным, сколько всяких чудных историй можно рассказать о таком глубоком захолустье на самом краю земли.
Вернувшись на эскадру, передали полученную от Штукхарда пачку самых свежих местных газет штабному офицеру и занялись своими делами. Тем временем в бухте успели закончить все работы, провести окончательные расчеты с берегом и хозяевами. Пришло время продолжить путь.
Выход эскадры обставили максимально торжественно, с салютом и оркестрами. Провожавшие пароходы, которых набралось уже целых семь штук, оглашали окрестности гудками и воем сирен, чем распугали птиц и местную живность в джунглях. Все же для этих глухих мест событие из ряда вон!
Когда эскадра выстраивала свой походный ордер, причудливые суденышки местных рыбаков проворно сновали под парусами с обеих сторон. Было видно, что на них проводят какой-то ритуал. Некоторые из офицеров успели поднабраться местных традиций, так что худо-бедно смогли пояснить суть происходящего.
Если они верно все поняли, добрые наивные папуасы задабривали духов моря и неба, чтобы те были благосклонны к нам и дали возможность взять хорошую добычу в предстоящей большой охоте. Ну да, все так. Война в их понимании не более чем решение вопроса пропитания. Еды хватает – живут мирно. Голодно – назначили себе врагов, повоевали, съели (и своих погибших тоже) и дальше живут мирно.
Такое отношение растрогало до глубины души. Командир госпитальной «Костромы» полковник Смельский распорядился сбросить на воду пару спасательных плотов, в которые уложили бухты тонкого пенькового троса и парусину. А сестры милосердия насобирали по ридикюлям кружева, бусы да красивые булавки. Чтобы не гневить начальство, презент лег на воду с противоположного от него борта. Но скоро увидели, что и флагман «обронил» нечто подобное.
Немцы продолжили опекать Дубасова и далее. Канонерка «Тигер», имевшая предписание после ухода русских возвращаться в Циндао, вместе с подчиненной ей мобилизованной сторожевой флотилией сопровождала наши корабли до Сайпана, снова ведя разведку на пути движения и предварительно осмотрев весь остров.
Хоть и шли все время через архипелаг Каролинских островов, относящихся к имперским охраняемым территориям Новой Гвинеи, был риск нарваться на какое-либо из судов, курсировавших между Японией и Австралией, либо на пересекавших океан с востока на запад или наоборот. Но обошлось. К немалому удивлению, видели только местных рыбаков, хотя еще совсем недавно движение в этих водах было достаточно оживленным. Должно быть, следствие паники, о которой читали в газетах.
На Сайпане в заливе Лаолао встретились с угольщиками, которые на этот раз не перегоняли куда-либо к черту на рога, а просто развернули с полпути, сняв с обычного рейса из австралийских портов на север, в Шанхай или Владивосток. Они привезли еще и машинные материалы, заказанные уже из бухты Зеадлер.