Не то место, не то время
Шрифт:
Старый фонд Петербургский домов никогда не мог похвастаться отличным содержанием. Городские власти либо берегли бюджеты на поддержание порядка, либо деньги не доходили до цели. Одно несомненно – в реновации нуждался практически каждый дом. И каждый подвал. Причем до такой степени, что чинить и латать нужно было дома целиком, а не частично. Фрагментарный же ремонт проблему не решал.
Так, полностью реновировав выкупленные помещения, Инесса страдала от подвальных запахов жилой части дома, находящейся в ведомстве города. Ведь там никто и ничего не делал. Гниющие трубы, стоячая вода
Помещения цоколя, куда были вхожи постояльцы тщательно проветривались, были сплошь уставлены поглотителями воздуха и имели отменную вентиляцию. Кладовки-нет. И я уже жалела, что выбрала короткий путь. Обоняние у меня было острым и подобные запахи претили. Я прибавила шаг. Но тут одна из дверей открылась и я лоб в лоб столкнулась с Кузьмой.
Он одарил меня таким взглядом, что я едва собственное имя не забыла. Промямлила виновато:
–Извините.
–Смотри, куда прешь! – рыкнул он. Но куда мягче сказал с обидой. – Опять где-то крыса сдохла. Как бы постояльцы запах не услышали… Ждем очень ценных гостей…
И снова на что-то рассердившись, зарычал грозно:
–Ты здесь навечно остаться решила?
Подобное в мои планы не входило. И я в припрыжку помчалась к Инессе. Переступив порог спа-зоны, я обомлела в изумлении. Инесса не поскупилась и наняла целую бригаду уборщиков со спецтехникой. Судя по темпу их работы и прилагаемым усилиям (под запредельно недовольным взглядом Кузьмы, вошедшего следом за мной), скоро все помещения смогут похвастаться стерильной чистотой. От избытка химии глаза начало резать, но всего через пару часов здесь станет тихо и умиротворенно, а в воздухе будет витать едва уловимый аромат лаванды.
Поднявшись на первый этаж, я едва не была сбита с ног подмастерьем повара. Он несся стремглав прижимая к груди какой-то сверток. Выпучив глаза, он запыхавшись бросил мне виновато:
–Прости, прости…трюфели…срочно…очень срочно нужны…
Дальше я шла с заметной осторожностью. То, что сегодня на работу все горничные отеля вышли разом уже не удивляло. Номера и помещения, где могли оказаться посетители драили до зеркального блеска, с явным риском получить трудовые мозоли.
Из подсобки появился Леха, бармен отеля, с бережливостью минера он понес коробку с алкоголем в ресторан. Сколько стоили береженные им бутылки я даже представить боялась. Ромка шел за ним след в след. Происходящее ему очевидно не нравилось. Но он держался молодцом, нагоняи начальства сносил с присущим мужеством и с любовью натирал бокальчики, не особо рассчитывая на «жирные» чаевые от высоких гостей.
Честно говоря, я начала сожалеть, что вышла из номера. Вся эта суета и нервотрепка до стен «Мими» не долетали. Пустой хостел был погружен в сон и желающих его потревожить не наблюдалось. Меня это устраивало всецело. А оплату я могла забрать и завтра. Куда полезла?
Впрочем, вопрос был риторическим. Что так, что эдак, Инесса уже все решила на мой счет и увернуться от встречи с «дорогими» гостями я не смогла бы. Однако тот факт, что администраторам платят больше, чем официантам, меня утешил. Не смутило даже то, что придется работать с препротивной
Ну а пока у меня был выходной. Я до конца дня сидела в своем номере, трудясь над переводами. С теми, что принесла Тамара было покончено. Но звонили из агентства, обещали прислать еще несколько, а, значит, мне не придется думать как себя занять в свободные минуты.
Я прикрыла устало глаза. На часах начало десятого. В голове полнейший сумбур. Надо бы прогуляться. Давненько я не была на свежем воздухе – так и одичать не сложно. Выглянув в окно, я с удовольствием отметила, что дождь кончился. Пока он не успел передумать, побыстрее оделась и выскочила на улицу.
Было холодно и сыро. Но мне нравилось. В огромных лужах отражались огни фонарей и витрин. Они будто говорили всеобщей хандре и серости, что надежда есть. Даже в темноте сияет свет.
Теплого пальто у меня не имелось. Все собиралась купить, да не сподобилась. То одну брешь латала, то другую… В зимнем пуховике было беспощадно жарко. А в моей куртейке довольно холодно. Но жаре я предпочла холод – с ним можно бороться, если прибавить шаг. С обовью все по аналогии. Посему, обутая в видавшие виды кеды, я старательно обходила лужи и, надо сказать, неплохо поднаторела в этом. Да и асфальт успел подсохнуть после дождя.
Путь мой лежал известной с младенчества дорогой. По широкому проспекту, в обход дворов и улочек, прямиком в Александровский парк. На кронах его деревьев осень не оставила ни листочка. Исхлестанные ветром и дождем нагие деревья казались особенно хмурыми. Но пробивавшийся сквозь их ветви вид не добавлял мрачности атмосфере. Напротив, как бы намекал – подожди, время пройдет и наступит праздник. И в ожидании торжества в свете прожекторов парил над городом Ангел, смотря на продрогших прохожих со шпиля Петропавловской крепости. Освещенные бастионы казались особенно яркими на фоне окружающих сумерек. Троицкий мост загадочно мерцал тусклыми от тумана лампами.
А вода была неспокойна. Шторм не собирался оставлять город, лишь затаился на время, дав небольшую обманчивую передышку.
Успев прошмыгнуть на территорию крепости еще до закрытия, я заняла свое любимое место, на скамейке с видом на дельту реки – одну из лучших панорам города. В этот поздний час мы оказались с ней наедине. Нева и я. И никого кроме. Странным образом ее воды всегда притягивали меня, не отпускали. Вглядываясь в ее гладь или грозные волны, я искала спасенья и покоя, замирала от счастья, от души хохотала, мытарски пыталась найти ответ.
В годы студенчества, знакомясь с Востоком, я также частенько замерев сидела на берегах его морей. И в каждой волне чуждой бездны, я чувствовала знакомый ритм, напоминавший о том, что где-то там далеко, есть мой дом и не все потеряно. Мне есть куда и для кого возвращаться.
Я любовалась перспективой, чувствуя, как уходит усталость, отпускают тревога и страх. Мое будущее оставалось столь же туманным, как и сегодняшний Петербург. Но силы идти дальше возвращались ко мне. Болезненные воспоминания об утраченном бежали под натиском пред штормового ветра. На смену им являлись планы, робкие едва зародившиеся мечты.