(не) только твоя
Шрифт:
– И что, по вашему, я ему скажу?
– Придумай. Что хочешь придумывай, но мой сын не должен узнать, что произошло в тот год.
Я не успела и рта раскрыть, как дверь кабинета резко распахнулась. Увидев лицо Льва, плечи его отца поникли, а я вздрогнула. На него было страшно смотреть. Взгляд потемнел, в нем плескалось опасное пламя.
– Видишь, малыш, - сказал он низким, хриплым голосом, и я лишь тогда увидела, что у него в руках Аля.
– Здесь все хорошо. Никто не ссорится. Дедушка и мама, оказывается, старые друзья.
Дверь закрылась так же резко, как открылась.
Я обреченно
– Ты не собираешься побежать за ним?!
– гаркнул на меня Арский-старший.
Я оторвала ладони от лица и подняла на него злой, опешевший взгляд.
– Что?!
– Беги, сказал. Исправь это!
Кажется, я впервые в жизни мысленно выругалась. Про себя, естественно. Слово на букву “б” так смачно прозвучало в голове, что мне стало самой за себя стыдно. Я ведь всегда была так отчаянно против мата, но этот человек заставляет переступать через свои устои из раза в раз.
– Знаете что, Станислав Константинович? Я не ваша девочка на побегушках, и уж простите, но слушать вас больше никогда в жизни не буду!
– бросила в сердцах и пулей вылетела из кабинета, хлопнув дверью.
18 глава
Лев
Я иду по коридору, злой как черт. Если бы не она, мое карманное солнышко на руках, я бы уже что-нибудь ломал и крушил. Но не могу, не при ней.
Мозг спасает от перенапряжения тем, что фокусируется на дочери вместо того, чтоб анализировать, что я только что узнал. Теперь все в моей голове стало складываться в единую картинку. Момент, в который жизнь дала трещину, раскол, который от нее пошел и пропасть, которая образовалась между. Пропасть, в которой прошли четыре года жизни моей принцессы, пока я пытался строить бизнес, пил и не понимал, куда катится моя жизнь и за что со мной так поступили. Любимые, родные люди. Прекрасно.
– А дедушка останется у нас в гостях?
– спрашивает дочь. Искренняя и бесхитростная, очаровательное создание. Мне бы этот уровень позитива.
Хотя о чем я? Ребенок четыре года не имел семьи. И сейчас отчаянно цепляется за всех ее членов, даже самых отвратительных.
Но она же не знает, что за фрукт дедушка. И на что способен, когда идет не по его. Дай Бог и не узнает.
– Дедушка делает что хочет, солнышко, не совещаясь с другими, - ляпаю, не подумав. С четырехлеткой разговариваю, а не с собой. Быстро исправляюсь, - мы у него спросим. Ладно?
– Ладно, - соглашается легко моя малышка.
– Чего бы еще хотелось моей принцессе?
– смотрю на нее, пытаясь разгадать хоть что-то на ее личике.
Или просто отвлечь свои мысли от двоих в кабинете, любуясь красивым лицом дочери. Как ни крути, кто-то сверху меня любит, раз она появилась несмотря на все козни отца.
Алина задумалась, и ее моська стала еще очаровательнее. Я улыбнулся, залюбовавшись ей. Но ответить она не успела.
– Лев, нам нужно поговорить, - голос Веты звенел от волнения.
– Не сейчас, - отрезал я, бросив строгий взгляд на неё.
Не хватало еще все это дерьмо поднимать при дочери. Она итак не понимает, что происходит и почему все взрослые
– Мамочка, а давай попросим дедушку остаться на ужин?
– обращается Аля к Вете и я вижу, как на щеке последней дернулась скула.
– Дедушка согласен, - раздается ко всему прочему голос отца из коридора.
– И очень рад предложению, принцесса.
Отец появляется в кухне, и обстановка быстро становится вновь взрывоопасной.
– А еще дедушка приглашает всех в ресторан, - продолжает он как ни в чем ни бывало.
– И забывает спросить мнения остальных, - смотрю на него грозно.
– Вы двое можете остаться дома, если хотите. Мы с Алиной Львовной прекрасно проведет время и без вас.
Вета, кажется, опешила от его слов. Побледнела. Я сцепил зубы от злости. Напрягся, а следом напряглась и дочь, почувствовав мое напряжение.
– Ты спешил, дедушка, - говорю бескомпромиссно.
– Можешь вернуться к ужину. У нас, никаких ресторанов. Сегодня мой день с Алиной, и я не хочу нарушать наши планы. Да, малыш?
– Да, папа, - кивает и обнимает меня за шею.
Целует в щеку. А я готов растаять от каждого ее прикосновения. Вот он, мой залог внутреннего спокойствия. Эта маленькая девочка. Понимаю, что возлагать на нее такую ношу неправильно, но она действительно уравновешивает меня, превращая из разозленного дракона в домашнего кота.
– Хорошо, - соглашается отец неожиданно покорно.
Я сузил глаза, посмотрел на него, он же смотрел лишь на Алину. Неужели моя дочь оказывает похожий эффект не только на меня, но и на него? С момента смерти матери он словно с цепи сорвался, и никогда не утруждался в сдерживании себя. Чем больше денег и власти он получал, тем более неуправляемым становился. Очень странно сейчас видеть его покорность.
– Проводишь меня, сын?
Я подхожу к Вете и передаю ей дочь.
– Не надо, - шепчет она едва слышно, но я услышал.
Нахмурил брови, глядя на нее.
– Я быстро вернусь.
Уж если мне что и не терпится, так это сопроводить отца с территории. И высказать ему пару мыслей, которые так и крутятся в голове.
Как только мы вышли и он открыл было рот, я сразу отрезал.
– Не утруждайся. Что бы ты не хотел мне сказать по поводу Веты пролетит мимо моих ушей. Я люблю её, всегда любил только её, и буду любить только её, и нашу дочь. Я верю ей безоговорочно. Что бы ты не сказал будет использовано против тебя. И я вижу взгляды, которые ты бросаешь на Алину, пап. Сделай что-то, что мне не понравится, и я возьму на вооружение твой способ, и спрячу их так далеко от тебя, что не найдешь даже если захочешь. Не зли меня сильнее, чем уже выбесил. И приезжай к семи. Будут шашлыки. Захвати вино.
Высказавшись, я кивнул охраннику, развернулся и направился назад к дому. Он предупрежден. Захочет саботировать мои отношения с Ветой, я воплощу в жизнь все угрозы.
Возвращаюсь в кухню не сразу. Слышу голос дочери и ее мамы, понимаю, что они вдвоем и в безопасности, и беру тайм аут. Мне нужно, чтоб ебу не дать. Потому что подмывает и хочется. Очень хочется.
Достаю телефон из кармана и набираю своему “спонсору трезвости”.
– Вылезай из своего уютного мира и приезжай ко мне к семи. Будут шашлыки и гриль.