Не твой наследник
Шрифт:
Андрей растерянно замолкает и косится на меня в ожидании дальнейших указаний. Я пожимаю плечами: если тесть хочет высказаться, пусть говорит.
— Вот скажи, за что ты так ненавидишь мою дочь? — в лоб спрашивает мужчина. В его голосе сквозит неприкрытая боль, и его трудно за это судить. — Все эти юристы, иски, суды… Вы что, после всех этих лет совсем чужие? В тебе вообще нет ничего человеческого? Она больна. Твоя, блять, жена. Пока еще. А ты вместо того, чтобы ее навестить, сидишь тут в сраной адвокатской конторке и изображаешь из себя бизнесмена?
— Я бы попросил воздержаться от оскорблений в адрес моего… — начинает Андрей, но я поднимаю руку, призывая его замолчать.
— Вы правы, — тихо отвечаю я, глядя тестю в глаза. — Думаете, мне нужны эти суды? Это была инициатива вашей дочери. Но именно я позволил всему зайти так далеко. И по моей вине она сейчас перенесла приступ.
— Все сейчас это слышали? — довольно подмечает старый юрист. — Думаю, судье…
— Заткнись уже! — одергивает его Борис Петрович. — Всем срать, что ты думаешь. Ну, Марк? Давай, объясни, наконец. Потому что я не понимаю, за что ты так поступил с Леной. Смотрю, как ее накачивают эти чертовы коновалы, — и не понимаю. За что это моей девочке?! Как можно довести до такого человека, которого ты когда-то любил?!
— В этом и проблема. Я не любил ее. Изначально.
Я жду, что сейчас Борис Петрович начнет орать, брызгать слюной или даже кинется на меня с кулаками. Но он молчит, беззвучно шевелит губами, будто что-то жует. Потом требовательно произносит:
— Повтори.
— Я. Ее. Не любил. Это был брак по расчету. Лена тоже ничего ко мне не испытывала, мы заключили сделку. Она хотела переехать в Москву, подальше от вашего завода и контроля, уж извините. Мне нужны были ваши инвестиции, и вы об этом знаете. Брак был гарантом.
— Ради денег, значит, — глаза тестя угрожающе сужаются.
— Да. И ваши деньги я вернул с процентами, не мне вам об этом напоминать. Я построил дом, чтобы Лена чувствовала себя комфортно. Она обставила его, как хотела. Я не понимаю, в какой момент ее отношение ко мне изменилось, но я не могу полюбить просто так, потому что так надо. Я был верен ей все эти годы. Можете не верить, но это так. И все же я был плохим мужем. Я должен был раньше заметить перемены в ее поведении, силком, если бы понадобилось, отвести ее к врачу. Но я этого не сделал, и я виноват перед ней. И вместо того, чтобы помочь, я потребовал развод. И только после этого я переспал с другой.
В переговорной становится так тихо, что я даже слышу, как ритмично цокает стрелка наручных часов у моего адвоката.
— Марк Робертович, может, не надо… — он выразительно указывает взглядом на тестя, как будто я слепой и не вижу, с кем разговариваю.
— Мне это надоело, Андрей. Извини. Я не хочу больше врать и изворачиваться. Да, я переспал с другой женщиной. Что еще хуже — я в нее влюбился, как идиот. И все-таки нет, я не ухожу к ней от Лены, потому что с этой женщиной у меня ничего не может быть. Сейчас она уже замужем и ждет ребенка. Но я понял, что больше не могу жить с тем, к кому ничего не испытываю. И Лена — первая, кто этого не заслуживает. Зачем ей муж, который думает о другой?
— Как благородно! Скажи еще, ты заботился о чувствах моей дочери, когда трахал какую-то левую бабу! — хлопает по столу Борис Петрович, и у него на лбу проступают вены.
— Нет. Я вообще ни о чем не думал. Но… — решение приходит неожиданно, я сам не верю, что собираюсь озвучить его, но в то же время понимаю, что оно изначально было единственно верным. И только оно сделает меня по-настоящему свободным. — Знаете, я не хочу больше продолжать эти судебные дрязги. Хватит. Я виноват перед Леной, перед вами и всей вашей судьбой. Я не должен был вступать в брак ради денег. И теперь хочу все исправить. Я передам Лене все отели. Дом. Все, что вы сочтете совместно нажитым имуществом.
— Марк Робертович!.. — ошарашенно выдыхает мой адвокат.
— Это не обсуждается. Подготовьте бумаги для оформления дарственной.
Тесть выглядит удивленным не меньше Андрея и не сразу обретает дар речи.
— Ты… Ты что, откупиться хочешь? — спрашивает он, по инерции пытаясь атаковать, хотя в голосе уже нет прежнего гнева.
— Я хочу только исправить свои ошибки, — встаю, обхожу вокруг стола и протягиваю руку Борису Петровичу. — Простите меня.
На сей раз он все же пожимает руку, смотрит на меня, не находя, что ответить. А мне вдруг становится так легко, будто я сбросил рюкзак весом в пятьдесят килограммов, который все это время таскал на себе. К черту отели. К черту всю эту историю. Пусть прошлое останется в прошлом, я не хочу больше врать. И плевать, что остальные обо мне подумают.
— Позвоните, когда вам удобно будет встретиться у нотариуса, — киваю на прощание и, подхватив пальто, выхожу из переговорной, жалея лишь о том, что не додумался сразу так поступить.
18
Ян
— И на кого ты похож? — мамин голос прорывается сквозь туман безразличия. — Совсем рехнулся?
Оба эти вопросы я слышал от Саши за последнее время столько раз, что тошнит хуже, чем от похмелья. Но, видимо, кто-то свыше решил, что мне маловато, поэтому подослал еще и мать. Ей взбрело в голову, что без нее Саша родить не способна, и уж точно мы не обойдемся без ее помощи с ребенком. Достала — сил нет.
— Дай сюда, — упрямо тянусь за бутылкой текилы.
— Обойдешься! — она безжалостно собирает остатки алкоголя в мусорный мешок. — Посмотри на себя! Мне стыдно! Стыдно, что ты — мой сын!
— Вот это откровение! — саркастично скалюсь. — Может, поедешь домой и обсудишь это с Марком?
— А может, хватит все время переводить на него?! У Марка свои проблемы, и он не виноват, что ты не можешь быть нормальным мужем и отцом!
— Пхах! — с трудом сдерживаю хохот и откидываюсь на спинку дивана. — Вот как раз в этом…
— Соберись сейчас же! — пощечина обжигает и заставляет, слегка протрезвев, взглянуть в лицо матери. — Ей рожать через две недели, а ты ведешь себя, как последний алкаш!
— Вот именно. Две недели! Кроватку я собрал, что ты от меня еще хочешь?
Мама пыхтит, не в силах придумать новые упреки, потом хватает мешок с бутылками и выходит, хлопнув дверью.
Сам виноват. Решил, что у меня может быть нормальная жизнь. И ведь было-то как раз все нормально! Я, Юра… Уютные вечера, крепкое плечо рядом. Чего мне не хватало, а? Нет, блин, захотел стать отцом. А ведь природа не просто так сделала меня геем. Естественный отбор, эволюция. Бла-бла. Но я-то решил, что самый умный. Пошел на поводу у эмоций, пересмотрел блядских романтических комедий. Как бы это было мило! Как красиво рисовалось в фантазиях! Мы с Саньком учим малого кататься на велосипеде, Юра рядом… Почти шведская семья! Какой ребенок может похвастаться тем, что у него сразу трое родителей?..