Не твой наследник
Шрифт:
19
Марк
Внутренний телефон отеля дребезжит до того противно, что охота швырнуть его об стену. Но вместо этого приходится ответить — без веского повода трезвонить бы не стали.
— Марк Робертович, там вас спрашивают, — сообщает мне в трубку девушка с ресепшн.
— Я же просил не беспокоить, — раздраженно тру переносицу. И без того почти не спал эти дни, от цифр и букв в документах уже глаза режет. Сводки, акты взаиморасчетов, еще и чертова бухгалтерша ушла на больничный… Теперь еще идти и выслушивать претензии недовольного клиента? Вино подали не той температуры? — Разбирайтесь сами, а?
— Это ваш брат. Говорит, очень срочно, а по мобильному вы не отвечаете…
— Скажите ему, в каком я номере, пусть идет, — кладу трубку и вытаскиваю смартфон из ящика стола. Отключил звук, чтобы не отвлекаться на ерунду. Семь неотвеченных от мамы, пять от Яна… Дежавю. Неужели опять что-то случилось с Сашей?
Стук в дверь заставляет подняться и подойти. С каких это пор Ян начал стучаться? Ах, да, я же заперся…
— Что-то стряслось? — открываю, и вид Яна лишь подтверждает мои подозрения: он весь мокрый от снега, растрепанный и какой-то подозрительно возбужденный.
— Нам надо поговорить! — запыхавшись, выдает он и вваливается в комнату.
— Саша? Она в порядке?
— Да… Ну, то есть не совсем… В общем, успокойся и присядь, — он снимает промокшую куртку, стряхивает с волос остатки снега и нервно сцепляет руки с замком.
— Ян, в чем дело?
— Нет, ты сядь сначала.
Пожав плечами, опускаюсь в кресло.
— Короче, мы с Сашей разводимся, — Ян делает несколько шагов по комнате и замирает. — Вот.
— Что?! — мне показалось, или он действительно сказал «разводимся»? — Ты… Ты совсем?! Прямо перед родами?
— Да, но это не главное, — Ян заметно нервничает, и это окончательно выбивает меня из колеи. Не помню, когда я его таким видел. — В смысле, это важно и… Но это обоюдное решение и все такое. Она не против. И у нас веская причина.
Вопросительно смотрю на него и жду, когда он уже выложит всю информацию. И тут Ян набирает побольше воздуха, расправляет плечи и произносит такое, от чего я буквально роняю челюсть:
— Я — гей.
Мгновение мне кажется, что у меня звенит в ушах. Что-что он сейчас сказал? Апогей? Развей? Ей-ей? Типа «ей-богу»… Нет. Я не мог ошибиться. Это было именно «гей». Ян — гей? Плохая шутка.
— Ну, что скажешь? — теперь уже он смотрит на меня вопросительно.
— А что я должен сказать? Смеяться надо после буквы «ж» в слове «лопата»?
— Я не шучу. Я правда гей, Марк. Мне нравятся парни.
— И… — стараюсь соблюдать спокойствие, — …ты это понял в тот момент, когда твоя жена собирает сумки в роддом?
— Да нет же. Гораздо раньше.
— Во время первой брачной ночи? — он что, издевается надо мной?! Я ведь не в том настроении, я и втащить могу.
— Марк, я гей, сколько себя помню. Я из-за этого уехал в Питер. Я знал, что родители не поймут, да и ты тоже.
— Подожди… — мотаю головой, стряхивая лапшу, которую мне старательно навешивает брат. — Что за ересь? Какой из тебя гей? Зачем ты тогда встречался с Сашей? И ребенок? И свадьба?.. Господи, а она вообще знает?
Вскакиваю с кресла и начинаю метаться по комнате, аж голова идет кругом. Нет, это все какой-то сюр. Или я просто уснул за документами, или все-таки помер и попал в чистилище.
— Она — единственный человек, который знает обо мне все. С самого начала. Она — мой лучший друг. Почти сестра. Я предложил ей жить у меня, чтобы она не тратилась на квартиру. Потом съехала, у нее был парень, бросил ее, она впала в депрессию, я снова притащил ее к себе, хотел, чтобы она развеялась. И поэтому повез сюда, в «Богему», на выходные. Ты бы знал… Она была никакущая, пила, как не в себя, из дома не выходила. Я хотел поднять ей настроение, посоветовал найти себе красавчика на одну ночь…
— Стоп, — останавливаюсь как вкопанный. — Если ты… — язык не поворачивается произнести это вслух. — Если ты нетрадиционной… Короче, ты зачем тогда с ней спал?!
— Ты совсем тупой, да?! — не выдерживает Ян. — Не спал я с ней! Вообще! Никогда! В смысле, в одной кровати — сто раз, а в плане секса — нет.
— Но тогда… Я пришел в домик… Она голая…
— Господи, ее переклинило после секса с тобой! Одноразовые приключения — не про нее, понимаешь ты, или нет?! Сидела и жевала себя с говном за то, что напилась и трахнула какого-то массажиста. Я просто пытался ее переодеть и вытащить на ужин в ресторан. Она упиралась, я ее защекотал… Блин, ты понимаешь, что я тут пытаюсь сказать?! Я соврал, что она моя девушка! Откуда мне было знать, что массажист — это ты? Я договорился, что она будет моим прикрытием! Чтобы ни у кого не было вопросов по поводу моей личной жизни! Вот и все! Плюс ты женат. Ну, был женат. А ее бывший ей изменял, она просто не захотела связываться с таким же кобелиной. Дошло, наконец.
Я стою, и меня не покидает чувство, что меня долго и усердно пинали ногами по голове. Умом я понимаю, что именно Ян пытается сказать. Но переварить эту информацию, принять и осознать не выходит. Допустим, он гей. Если честно, мне плевать, с кем он спит. Он от этого не перестает быть моим братом. Но вся вот эта ложь… Я ведь… Я чуть с ума не сошел тогда! Я думал, что Саша ему изменяет! Что я спал с девушкой брата, хотел его беременную жену…
— А беременна она, значит, от?.. Нет, не может быть. Срок-то на две недели больше…
Ян раздраженно закатывает глаза.
— Даже я знаю, что срок беременности считают от последних месячных. То есть примерно зачатие минус две недели.
— Это… мой ребенок?! — не верю, что говорю это. — Саша беременна от меня?!
— Алиллуйя! — разводит руками Ян.
Это уже слишком. Я мог простить его, когда он позорил меня перед школьными друзьями. Когда сломал мой первый CD-плеер. Когда ябедничал маме. Это все я мог простить. Но столько времени издеваться надо мной, столкнуть меня в самое пекло, заставив поверить, что первая женщина, которую я полюбил по-настоящему, носит его, а не моего ребенка… Этого я простить ему не смогу. И прежде, чем он успевает понять, что происходит, я подлетаю к нему и со всей силы бью в челюсть.
— Ты чего?! — удивленно выдыхает он.
— Чего? — бью снова, бью, не видя перед собой ничего, кроме кровавой пелены, застилающей глаза.
Ян отступает, спотыкается, падает на пол, и я наваливаюсь сверху, продолжая месить его кулаками.
— Урод! — выплевываю между ударами.
— Это за то, что я гей? — мычит он, пытаясь прикрыть лицо руками.
— Это за то, что ты мудак! — бью в солнечное сплетение, и он извивается, как червяк. — Ты! Отобрал! Ее! Сука! Она тебе даже не была нужна! Просто меня позлить!