(Не)твой

Ти Эллин

Я: завтра увидимся, береги кровать:)

— Давай собираться, Матюш, — говорю сыну, и он летит в свою комнату, окрылённый новостью о хоккее.

Собираю немного вещей в сумку, звоню маме, предупреждаю, что забираю Матвея, а та уже грустит, что скучает по котёнку. Но если ему понравится на тренировке, то приезжать к маме он сможет только на выходные, так что, придётся смириться.

А меня потряхивает. Потому что чем дальше, тем ближе я к знакомству этих двух характерных мужчин. А Антон не будет ходить вокруг да около долго. Он не скажет Матвею с порога, конечно, что у него отношения с его матерью, но точки соприкосновения

точно искать будет. И я очень этого боюсь. Возможно, я зря накручиваю, но опыт был, и был печальный. Я вообще не умею иначе, я всегда готовлюсь к худшему, потом всегда проще, разочарование не наступает, а если все заканчивается хорошо, то ещё и лишняя радость.

— Мамочка, помоги! — кричит Матвей из комнаты, и я бегу на помощь и тут же хохочу, потому что этот сумасшедший ребенок застрял в футболке, которую пытался натянуть.

— Ну и куда ты торопишься?

— На тлениловку! — отвечает мой маленький мужчина совершенно серьезно, а мне остаётся только вздыхать. Окружили, хоккеисты…

Глава 26. Антон

Смс-ка о том, что сегодня за Олей ехать не нужно, приходит ровно тогда, когда я собираюсь выходить из дома и завязываю шнурки на кроссовках. Психанул бы, но в конце было написано «целую», поэтому злость на время отменяется, пусть живёт.

Доедаю бутерброд — в последнее время только ими и питаюсь, желудок уже болит, — и выхожу из дома. До тренировки час, но лучше разомнусь дополнительно в спорткомплексе, чем буду дома на диване сидеть, раз собрался выходить уже.

Вообще, мне интересно, почему это Оля попросила ее не забирать. Надеюсь, это не очередная проблема, о которой она конечно же решила умолчать. Она вообще не разговорчивая, из нее все клещами тянуть приходится, молчит что-то, в себе держит. Зачем?! Этот её мудобывший был настолько козлом, что даже с проблемами справляться не помогал? Потому что она реально всё на своих плечах тащит и думает, что так быть и должно. Отец, судя по всему, примером был не лучшим, а этот и подавно. Бесит.

Надо не думать о бывших моей Крохи, у меня злость поднимется внутри неконтролируемо, а перед тренировкой лучше не злиться. Ничего. Я помогу ей, вместе мы со всем справимся. Научу её обо всем сразу мне рассказывать, а не таскать внутри, и все обязательно наладится. Главное — я ей нужен. Остальное вообще ерунда.

Приезжаю в спорткомплекс, сегодня так жарко, что рядом со входом поставили палатку с бесплатной водой. Хватаю бутылку, делаю пару глотков и смотрю на такси, заворачивающее к комплексу. Вижу Олю через лобовое и хмурюсь: какого черта она просила её не забирать, если сама приехала на такси? Непорядок…

Только хочу подойти оплатить поездку и отшлепать Олю за баловство, как замираю на половине пути, потому что… Она не одна выходит, вот почему. Открывает заднюю дверь, а оттуда выпрыгивает мальчишка, совершенно счастливый, улыбчивый, активный.

Воу… этого я не ожидал. Оля мне говорила, что скоро нас познакомит, и я сам ждал этого очень, но на словах оно все проще как-то. А тут… настоящий мелкий, смешной такой, вокруг Оли прыгает, поёт что-то. Надо подойти, да? Наверное… но я так залипаю на них, что обо всем забываю.

Потому что Кроха с ребенком выглядит прекрасно. Это как-то… тепло, что ли. Она его за руку ведёт, а у меня сердце с ритма соскакивает, как это все круто смотрится. В такие

моменты я думаю, что уже готов к детям, хочется прям такого же мелкого, чтобы за руку с ним ходить и рассказывать всё, что знаю. Но в двадцать два рановато, кажется. А даже если и нет, Оля вряд ли сейчас согласится мне ещё одного сына родить…

Пока мысли странные в голове гоняю, парочка похожих друг на друга уже пробегает мимо меня, и я захожу в спорткомплекс, заставая их в холле. Они стоят с Савой, он сидит на корточках перед мелким, говорит с ним о чем-то, а я смотрю на Олю, пытаясь собраться и не выглядеть совсем дураком. Она качает головой, явно адресовывая это движение мне, и я понимаю, что она просит не лезть сейчас. А я и не полез бы. Тут нагло уже не получится, продумать надо, чем пацана зацепить. Что я ему скажу? Привет, Матвей, я люблю твою маму? Если он и правда такой ревнивый, как говорит Оля, то это точно не лучший вариант. Нужно думать, и никуда не спешить.

Савыч уводит ребенка за руку, Оля идёт к своему кабинету, и я иду следом за ней сразу же. Эмоции внутри снова ураганом, чувствую, как сердце быстро-быстро стучит, а на губах улыбка идиотская какая-то. Мне пора ехать в психушку после общения с семейством, точно.

Оля заходит и дверь оставляет открытой, меня ждёт, уже хорошо. Захожу следом, теперь уже дверь прикрывая, и вижу, как Оля волнуется. У нее на лице написано, как она переживает от всего происходящего.

Подхожу к ней близко, притягиваю и обнимаю крепко, пытаясь успокоить. Она дрожит так, как будто сидит на электрическом стуле, впечатлительная моя. Обнимаю, целую в лоб и макушку, поглаживаю по спине, чтобы успокоить, и у меня, кажется, получается.

— Это Матвей? — спрашиваю, чуть отстраняясь и заглядывая в глаза. Она кивает, краснеет, почему-то, и уже сама вырывается из объятий и, словно что-то вспомнив, тянется к своей сумке. — Славный малый. На тебя похож.

— Он услышал вчера мой разговор с мамой о работе, — говорит Оля, доставая что-то, — и сразу сказал, что хочет играть в хоккей. А я так волнуюсь! Артем сказал, что мне лучше не присутствовать, потому что ребенок будет переживать, а я не могу. Он же падать будет, а вдруг травма? Это же с ума сойти как страшно, я просто…

— Оль, — улыбаюсь и подхожу к ней со спины, обнимая за плечи, — ты очень классная мама. А Сава отличный тренер, все с мелким будет хорошо. Веришь?

Кивает, а сама нифига не верит, вижу же. Все ещё переживает сильно, и не успокоится, пока Сава ей мелкого живого и невредимого на место не вернёт.

— Ну, хочешь, я пойду туда и присмотрю за ним? — она поворачивается и округляет глаза в ужасе, словно я предложил его катком переехать. — Крох, он без понятия, кто я такой, приду как игрок команды, посмотрю за ним, мне до тренировки ещё час, как раз наш лёд после них.

— Ты правда… правда можешь? — спрашивает с надеждой, поняв, что мелкий ещё действительно не в курсе, кто я есть, и пока ещё не начал меня ненавидеть.

Киваю. А чё нет? Мне не сложно, ей приятно. Тем более я мелких люблю, когда они не вредные, а он кажется милым пацаном. Да и… в любом случае надо с ним общий язык искать. Рано или поздно придется признаваться в том, что я тоже претендую на его маму.

— Не бойся, Оль, я прослежу, — целую её в нос и только собираюсь уйти, как она хватает меня за руку и вкладывает в неё какой-то теплый контейнер. — Оль?