(не) твоя невеста
Шрифт:
— У тебя кровь, — выдыхает он с судорогой, которая перекручивает последнее слово к черту.
— Нет, я в порядке. — упрямо мотаю головой и опускаю взгляд на его пальцы.
Он ошибся. Это точно.
Черт!
Низ топа и правда хранит алый отпечаток, смазанный и свежий. Константин осторожно задирает ткань одной рукой, а второй перехватывает мою ладонь.
— Не двигайся, Лис, не смей.
— Это твоя, — я первой понимаю в чем дело и указываю на его предплечье.
Выбираюсь из-под его массивного тела и тоже сажусь, собирая ноги под себя. Из рукава мужского пиджака вырван кусок, а на его месте расплывается
— Кому ты продал душу? — прячусь за шуткой, потому что чувствую, как к глазам подступают непрошенные слезы облегчения. — Четвертое покушение, Констант… Тебя ничего не берет.
— Констант? — он иронично изгибает бровь. — Опять? Ты назвала меня Костей и я успел обрадоваться.
— Да?
Когда?
Я не помню.
Но это мелочи, я угадываю, как первая проклятая слезинка все же стекает по щеке. Я поспешно смахиваю ее, но тщетно, на одной мой организм не останавливается.
— Это нормально, Лис, не стыдись. Ты схватила адреналин, — он обнимает горячими ладонями мои пальцы, — у тебя пальцы подрагивают.
— Дай мне минуту.
— Я плакал в первый раз.
— Замолчи.
— До сих пор неудобно перед охраной, ревел как ребенок.
Я киваю, чтобы сделать ему приятное, и упираюсь плечом в спинку. Мы замолкаем и смотрим друг на друга, свыкаясь с мыслью, что обошлось.
— Знаешь, что? — я нарушаю повисшее молчание и сжимаю его ладонь сильнее. — У тебя самого пальцы подрагивают.
— Да, — так странно, он даже не думает спорить. — На минуту я поверил, что тебя ранили.
Глава 44
Константин просит меня остаться в машине, когда та сворачивает к обочине и тормозит. Сам он выходит на улицу и направляется к нагнавшему нас внедорожнику охраны. Я беспокойно выглядываю через заднее тонированное стекло, что происходит вокруг и успокаиваюсь, когда замечаю, что в движениях Константина нет спешки.
Улеглось?
Можно выдохнуть?
К нему подходит крепкий мужчина в черном пиджаке, который спрыгнул с подножки внедорожника. Он начинает говорить, взмахивая ладонью с рацией, и это напоминает отчет подчиненного. Они недолго переговариваются и в конце Константин поднимает руку и указательным пальцем сминает нагрудный карман на чужом пиджаке. Резкий и красноречивый жест, из-за которого охранник сникает и опускает лицо, словно Констант тычет ему в грудь дулом заряженного пистолета, а не пальцем.
После охранник добавляет еще одну реплику и резковато разворачивается, поднося рацию к губам. Я же спускаюсь по спинке сиденья и отворачиваюсь от стекла. Нахожу свой сотовый в кармане, вдруг вспомнив, что от меня тоже требуется отчет. На экране уже горят пропущенные звонки.
— Я в порядке, — пишу Леше сообщение. — Смогу позвонить позже.
Забрасываю телефон в карман, чтобы не думать о нем, а потом поворачиваюсь на щелчок раскрытой двери.
— Мне придется отъехать, — бросает Константин, наклонившись ко мне. — Тебя отвезут в безопасное место.
— Ох…
— Это временно, Лис. Мне нужно разобраться в ситуации, и я хочу
— Ты не умеешь формулировать просьбы, — я усмехаюсь и качаю головой, смотря на его заостренное от напряжение лицо. — У тебя выходят лишь приказы.
— Я научусь, — он неожиданно легонько улыбается и переносит ладонь на сиденье, чтобы приблизиться к моему лицу. — Но мне нужно время, чтобы освоить просьбы, и нужен правильный учитель.
— Тебе пора, — указываю ладонью на обочину, чтобы он не мешкал. — И найди бинт, пожалуйста. Тебя все-таки ранили.
— Я приеду и покажу, где я ранен на самом деле.
Он не ждет моего ответа и уходит, закрыв дверцу за собой. Я же повторяю про себя его последнюю фразу и не могу поверить, что ведусь на нее. Но Константин умеет произносить любые комплименты, как банальные и простые, так и замаскированные под тройным смыслом. Но лучше всего ему удаются театральные безвкусицы из дамских романов, он их “вытягивает” бешеной харизмой и точными интонациями. Как талантливый актер, которому достался халтурщик в сценаристах.
А еще они чертовски ему идут.
Поэтому я смотрю за сменяющимся пейзажем за окном и не могу отбиться от нагловатой улыбки, с которой Константин говорил о своем ранении.
И кто кого ранил?
И где тот проклятый бинт?
К счастью, мне не приходится ждать долго. Я успеваю осмотреть лишь первый этаж нетронутого коттеджа. Кажется, его только построили и оформили по стандартному пакету дизайнерский решений. В новенькие дома частенько вкладывают лишние деньги — купят несколько штук и сдают в аренду семьям среднего класса или для разных вечеринок, для которых требуют внушительных залог. У моего бывшего мужа таких коттеджей хватило бы на длинную улицу, а если посчитать с квартирами, складами, заведениями, офисами, то в городе можно было назвать целый район его именем.
Я прекрасно понимаю, что должна быть благодарна, что вообще осталась жива тогда. Кто-то отдал приказ делить его имущество и не трогать главную наследницу, которой даже перепал целый ночной клуб. Первое время после гибели мужа к нашему дому приезжали черные крузаки, но никто из них не выходил и окна не бил. Просто стояли напротив дома и сменяли друг друга, не оставляя главные ворота без присмотра ни на секунду. А когда я брала машину и ехала по своим делам, то крузак пристраивался сзади и катался со мной по всем адресам.
Весь день.
Даже не прячась в потоке и не пытаясь как-то скрыть слежку.
Поэтому меня так разозлила охрана Леши. Я накаталась с “прицепом” из вооруженных мужчин на всю жизнь вперед. Ненавижу… У меня внутри всё сводит, стоит увидеть в зеркале заднего вида, как чужая машинка начинает копировать все мои повороты и нагло прижиматься на красных светофорах.
Сегодня мне напомнили старые ощущения в деталях. И закончилось дело стрельбой, что кажется насмешкой судьбы. Хотя тогда, восемь лет назад, меня не тронули и нарочитой слежкой дело и ограничилось. На четвертый день, когда я уже перестала выходить из дома и ходила из комнаты в комнату и пыталась отогнать ужасные предположения для чего кому-то следить за мной, ко мне постучали. Высокий мужчина, напоминающий юриста в очках в роговой оправе, вручил мне стопку бумаг и сказал, что их нужно подписать к завтрашнему утру. Он как раз приедет вновь и заберет.