(не) Твоя
Шрифт:
В аудиторию заходит преподаватель.
Голоса стихают.
— Уважаемые студенты, сегодня обсудим темы докладов, которые я буду ожидать от вас к следующему занятию, — обычные стандартные объявления. Поворачиваюсь к Айлин и шепотом уточняю:
— В столовую пойдем? — она кивает, мы записываем темы. У меня из головы не выходит Алан. То как он демонстративно ухаживает за мной, его огромный букет, предложение жить вместе. Все это лишь подтверждает, что я нужна ему.
Не получается вникать в предмет, потому что думаю про Алана. Уверена, что когда расскажу Айлин о поступках ее брата, она изменит
В аудиторию заглядывает секретарь. Та самая тетка, что вызывала меня, чтобы удовлетворить желание Алана.
Она как ни в чем не бывало озвучивает причину своего вторжения. И каково же мое удивление, когда понимаю, что она снова по "мою душу".
— Иванова Алена здесь? — прическа и одежда у женщины, судя по всему, изо дня в день не меняется. На ней все тот же серый костюм.
— Здесь! — за меня отвечают «мажоры» сидящие на «галерке».
Встаю, поправляя юбку.
— Пройдемте со мной, — мои щеки красные. В отличии от моих сокурсников я знаю, что это Алан меня снова «вызвал». Надо объяснить ему что если скучает, то лучше встречаться после учебы. Посреди учебного процесса перебор.
Он соскучился.
Прикусываю губы в предвкушении поцелуев.
Беру телефон и прошу Айлин забрать мои вещи, если задержусь. Отлипнуть от ее брата так быстро не получится.
Меня заводят в кабинет к ректору.
Не к Алану.
Моргаю.
Передо мной сидит взрослый мужчина в черном костюме, с седыми висками. На его руке массивные часы известного бренда. Странно, но мне кажутся знакомыми его глаза. Хотя я никогда ранее не видела этого человека.
— Здравствуйте Алена, — незнакомец называет меня по имени, у него приятный тембр. Он ведет себя спокойно, рассматривает меня внимательно.
— Зд…дравстуйте, — с настороженным интересом наблюдая за собеседником, не могу понять почему мой голос дрожит.
— Могу я вас «украсть» на некоторое время? — в голове хаос мыслей, этого человека я не знаю и меня откровенно смущает слово «украсть»
— Алена, познакомься, это Борис Иванович, отец Боровикова Бориса, — сердце стучит сильнее, потому что вчера его сынок в невменяемом состоянии приходил ко мне и ничем хорошим для меня его визит не закончился. Соседка еще оговорила.
— У меня лекция, — мужчина жестом делает знак не продолжать, поворачивается к ректору
— Владислав Валерьевич, мы с вами договорились, я бы хотел пообщаться с девушкой в другой обстановке, — ректор кивает, объявляя мне громким голосом как пионер на собрании:
— Иванова зачет вам по предмету гарантирован, я лично договорюсь, староста отметит ваше присутствие, на сегодня вы освобождены от занятий, — мотаю головой, я никуда не хочу ехать
— Простите, я не понимаю….
– мои мысли возвращаются к просьбе Алана, который обещал забрать меня после учебы
— Боюсь, что вынужден настаивать, — его четкий и строгий профиль напоминает мне Боровикова, отец и сын похожи, — мне нужна ваша помощь, — удивленно приподнимаю брови.
Помощь?
В чем?
Внутри испуганным протестом бьется сердце. Мое молчание расценивается как согласие, мужчина приоткрывает завесу своей загадочности:
— Это касается моего сына….
— Это
В моменте же, во мне много сомнений, сознание с настороженным интересом наблюдает за тем как мужчина в дорогом костюме неторопливо надевает пальто. Он хорошо держит лицо. Маска безразличия, которую он демонстрирует окружающим, не дает прочитать на его лице причины заставившие отца Боровикова искать со мной встречи. И только едва заметная рябь измотанности, проскальзывающая во взгляде, выдает в нем живого человека, а не машину.
Молча иду вниз, забирая верхнюю одежду, следую указаниям, выхожу и сажусь в машину.
За рулем водитель.
Отец Боровикова чуть нагнувшись садиться в салон просторного автомобиля класса люкс.
Не знаю почему рассматриваю его.
Может ищу сходство с сыном?
Есть что-то.
В салоне играет медленная мелодия. Пока мы едем, мужчина ведет переговоры выражаясь коротко «да» или «нет», «обсудим позже».
Небольшое кафе встречает нас яркой вывеской.
— Я хочу с вами серьезно поговорить, — отец Боровикова уверенно следует по залу, бережно подталкивая за локоть и рукой указывая на забронированный столик.
Уединенное местечко около большого панорамного окна.
— Я не займу много вашего времени, — мужчина помогает мне снять верхнюю одежду, ведет себя галантно, присаживаюсь на мягкие сиденья дивана.
— Борис мой единственный сын, и я так полагаю, вы уже в курсе его наркотической зависимости, судя по локации он был с вами, — эмоциональность в человеке всегда выдают жесты.
То как мужчина тянет ворот рубашки, выдает его тревожность, учитывая, что верхняя пуговица расстегнута и не стесняет движений. Такой простой жест-адаптер, но очень явно демонстрирующий переживания собеседника.
— С Борисом что-то случилось? — губы мужчины напоминают мне твердую линию, все то время что мы в кафе он не сводит с меня пронзительного взгляда и отвлекается только когда звонит телефон. Он достает сотовый, смотрит какое-то время на входящий вызов, отключает звук, кладя его экраном вниз на столешницу, продолжая:
— Случилось, — радужка его глаз становится темнее.
Подходит официант.
Отец Боровикова заказывает кофе, я же не свожу взгляда со строгого и четкого профиля, пытаюсь разгадать тему разговора.
С каждой минутой во мне зреют испуганные мысли, которые затемняют сознание.
Мозг воспроизводит вчерашние слова Боровикова, который он бросил перед тем как уйти, интересуясь, что я почувствую, если его, вдруг, не станет.
И вот теперь, не зная ситуации не понимаю, что именно чувствую.
Во мне противоречия, которые прессом ложатся на психику.
Он не врал мне, говоря что хочет с собой что-то сделать. Идиот!
— Моего сына вчера нашли в бессознательном состоянии недалеко от района где вы проживаете, — сглатываю, сдерживая порывы закрыть глаза и закусить до боли губы, — слава Богу, нам удалось поставить капельницы, — выдыхаю, не совсем еще Боровиков идиот, чтобы с собой что-то сделать