Не удержать в оковах сердце
Шрифт:
— Трудно сказать, кто это, — прошептал он в ответ. — Хочешь, подойдем поближе и посмотрим?
Она кивнула. Они осторожно подошли поближе, держась в тени деревьев в нескольких ярдах от себя, они увидели людей, разбивших лагерь посреди большой поляны.
Николас остановился, укрывшись за стволом векового дуба, и подтащил к себе Саманту. Он осторожно выглянул из-за дерева, пожалев, что у него нет с собой подзорной трубы. Рядом он слышал учащенное дыхание Саманты.
— Если это не полицейские, — прошептала она, — то кто же эти люди? Кто еще может сейчас болтаться в Каннок-Чейз?
В лагере было около
— Цыгане, — сказал он, наконец. — Такие же, как мы, изгои общества, ищущие прибежища в лесу. Саманта вздохнула с облегчением.
— Может быть, нам уйти, пока они нас не заметили?
— Не торопись, ангелочек. — Он продолжал внимательно изучать табор. — Там, где есть повозки, должны быть и лошади.
Саманта втянула носом воздух.
— Чувствуешь запах? — Она пристроилась рядом с ним, чтобы лучше видеть. — Интересно, что они там варят?
От пряного запаха у него заурчало в животе.
— Наверное, какую-нибудь похлебку.
В центре круга, образованного фургончиками, был разведен костер, на котором готовили пищу. Две женщины суетились возле большого чугунного котла, подвешенного над огнем.
Однако самым соблазнительным для него зрелищем были лошади. Николас заметил их в дальнем конце табора. Не менее двух десятков. Он улыбнулся.
— Неосторожно с их стороны оставлять лошадей там, откуда любой может их увести.
— Ты, наверное, шутишь. Нас поймают. — Она погремела цепью. — К тому же, как мы усядемся на лошадь вдвоем?
— Что-нибудь придумаем, когда придет время.
— Полицейские, возможно, уже разговаривали с этими людьми. А вдруг они им за нас обещали вознаграждение?
Николас на мгновение задумался. Она права: откуда им знать, сколько времени стоят здесь цыгане? Нет, появляться у них слишком рискованно.
— Я схожу туда, когда стемнеет, а ты останешься…
Он замолчал.
— Извини, — она криво усмехнулась, — но куда бы ты ни пошел, я пойду с тобой.
Взглянув на нее, Николас вспомнил, что однажды уже сделал ту же самую ошибку, но тогда это объяснялось тем, что он не привык быть с кем-нибудь в паре. А теперь… А теперь он просто хотел, чтобы она была в безопасности.
Это открытие поразило его: он ведет себя как порядочный человек. Ему хочется защитить ее!
— Но если ты решишься на это, я тоже не струшу, — продолжала Саманта, не подозревая о подлинной причине его молчания. — Не такая уж я неженка.
Ну, это вопрос спорный, подумал он, вспомнив, Как она чуть не лишилась сознания в его объятиях сегодня утром.
— Я знаю, — успокоил ее он, впервые пожалев о том, что она такая храбрая.
— Так что мы будем делать?
Пока он обдумывал ответ, с дальнего конца табора раздался какой-то новый звук, звук, совсем неуместный в глухом лесу, знакомый звон металла о металл. Звук этот менял все планы.
Потому что это, несомненно, стучал по наковальне молот кузнеца.
Глава 17
Лунный свет пробивался сквозь сплетенные вверху ветви и слабо освещал им путь, когда они тихо подбирались к табору. Сэм едва дышала от страха, стальным обручем сковавшего грудь. Ник, крадучись, молча шел впереди. Она и не предполагала, что он может
Если цыгане выставляют на ночь сторожей или какая-нибудь собака учует их запах, они с Ником и глазом не успеют моргнуть, как вокруг соберется толпа людей. И что им делать тогда?
Ярко раскрашенные фургончики казались горсткой разноцветных камней, разбросанных по поляне.
Оставалось преодолеть еще несколько ярдов, и они будут у цели. Ник остановился и едва слышно прошептал, указывая на один из фургончиков:
— Этот?
— Думаю, этот.
Они подобрались как можно ближе к фургончику и внимательно огляделись вокруг. Целый день они кружили по лесу вокруг табора, изучая все подходы к нему. Николас все же согласился, что красть лошадь бесполезно, поскольку едва ли удастся уехать с цепью на ногах. Ворваться в кузницу и, угрожая кузнецу ножом, потребовать, чтобы он снял с них кандалы, тоже не получится. Поэтому был разработан новый план.
Они остановились в тени, в том месте, где лес заканчивался и переходил в поляну.
— Это тот самый фургончик, — шепнула Сэм, пристраиваясь рядом с Ником под прикрытием куста.
Он кивнул.
— Никаких сторожей, даже собаки нет, — шепнул он ей на ухо. — Если бы там хранилось что-нибудь цепное, фургончик бы охранялся.
Сэм вздрогнула, но не от страха, а от случайного прикосновения его губ к мочке уха.
— Иногда люди делают совсем противоположное тому, что от них ожидают. Например, прячут драгоценности среди постельного белья в комоде, вместо того чтобы хранить их в сейфе. Или закладывают несколько тысяч фунтов между страниц старой, потрепанной книги. Им, как правило, кажется, что они хитрее обычного вора.
Зубы его блеснули в улыбке.
— Нам повезло, что ты не обычная воровка.
— Будь, уверен, у них там хранятся ценности. За целый день никто и близко не подошел к этому фургончику. Во все другие фургоны люди входили, а в этот — нет. Кстати, ты обратил внимание, — сказала она с некоторым самодовольством, — здесь на двери есть замок.
Он вгляделся повнимательней и кивнул.
— Извини, что усомнился. — Он улыбнулся, но сразу же нахмурился, вглядываясь в замок с цепочкой. — Его будет очень трудно открыть?
Она достала из-за лифа свой золотой игольничек и зажала его в кулаке.
— Это можно будет сказать только после осмотра замка.
Они еще немного помедлили, наблюдая за табором. Для успешного осуществления их плана было важно, чтобы никто даже не заподозрил, что кто-то побывал в таборе. Они хотели щедро заплатить кузнецу за работу и молчание, но он не должен был догадаться, что расплачиваются с ним цыганскими деньгами.
Ник взял ее за руку.
— Пошли.
Они вышли из своего укрытия и, низко пригнувшись к земле, побежали, стараясь как можно скорее миновать открытое пространство, производя при этом как можно меньше шума. Рука Ника, державшая ее руку, была сильной и теплой. Такой теплой, что Сэм почти не ощущала страха.