Не уходи
Шрифт:
— Мне следовало убить его много лет назад!
Язык Люка вывалился, глаза вылезли из орбит.
— Отпусти его, ради Бога! — Лизетт не удавалось оторвать от горла Люка пальцев Грега, сильных, как стальные прутья. Люк посинел и захрипел. Грег наконец разжал пальцы. Голова Люка дернулась, и его вырвало.
Пошатываясь, Грег поднялся, с отвращением посмотрел на Люка, затем на Лизетт, растрепанную, с безумным взглядом.
— Да жив он, — презрительно бросил Грег. — Можешь забрать его. Тебе ведь этого хотелось, да? Радуйся, теперь он твой.
Он направился к двери, но Лизетт схватила
— Нет, Грег! Ты не понял. Выслушай меня.
— Я все прекрасно понял. — Он вырвал руку. — Давно уже понял. Так давно, что ты и представить себе не можешь. — Грег оттолкнул Лизетт, и она ударилась о стену.
— Нет, ты ничего не понял тогда. И сейчас не понимаешь.
Грег начал быстро спускаться по лестнице, Лизетт последовала за ним.
— Грег, подожди, прошу тебя! — крикнула она, заливаясь слезами. — Подожди!
Кровь стекала по щеке Грега. Он подошел к своему «кадиллаку» и распахнул дверцу, даже не взглянув на Лизетт.
— Все кончено, — бросил он, повернув ключ в замке зажигания. — Тому, что я видел в спальне, нет оправдания.
Лизетт бросилась к машине.
— Нет, Грег! Не уезжай! Выслушай меня, умоляю!
Громко выругавшись, Грег включил передачу. Лизетт протянула руки к автомобилю, но «кадиллак» резко взял с места, и она, отлетев в сторону, упала на землю. Вскочив, Лизетт побежала за машиной, но было уже поздно. «Кадиллак» на большой скорости удалялся от коттеджа, оставляя за собой облако песка и пыли.
Грега трясло. Все оказалось гораздо хуже, чем он себе представлял. Грег свернул на дорогу, ведущую в Кармел. Он знал о том, что они встречаются, знал о коттедже, но не допускал мысли об их любовной связи. Сколько же это продолжается? Несколько месяцев? Несколько лет? Грег с силой надавил на педаль газа. Теперь понятно, о чем Лизетт хотела поговорить с ним и почему этот разговор так пугал ее.
Обогнав «форд», а затем какой-то фургон, Грег помчался по середине дороги. Пальцы его с неистовой силой вцепились в рулевое колесо, кровь бешено стучала в висках. Люк и Доминик. Она хотела поговорить о Люке и Доминике. Грег едва увернулся от встречного грузовика. При чем здесь Доминик? Какая связь между Брендоном и их сыном? Очевидный ответ отозвался острой болью в груди. Брендон любил Лизетт еще до того, как Грег познакомился с ней. Брендон хотел жениться на ней. Казалось, нестерпимая боль вытесняет воздух из легких. Брендон хотел жениться на Лизетт, чтобы дать свое имя их будущему ребенку… ребенку, который родился через восемь месяцев после вторжения и через семь месяцев после того, как он женился на Лизетт.
Грудь разрывалась от боли. Грег понял, что всегда подозревал это. Доминик — не его сын. Ребенок, которого он любил и воспитывал, не его. Скорчившись от невыносимой боли, Грег упал грудью на рулевое колесо. Перед тем как «кадиллак» вылетел с трассы, он подумал: «Доминик никогда не должен узнать об этом».
Лизетт стояла в облаке пыли, поднятой колесами машины Грега. Все, теперь нечего мечтать ни о поездке в Техас, ни о счастливом будущем. Все кончено. Грег сам сказал это. Лизетт вытерла слезы. Она еще успеет наплакаться. Ладно, надо покончить с тем, зачем она приехала сюда, а потом вернуться домой, и будь что будет.
Люк сидел в ванной, обхватив голову руками. Войдя туда, Лизетт увидела на его горле багровые следы от пальцев Грега.
— Мы уезжаем. — Люк поднялся, подошел к раковине и плеснул себе в лицо холодной водой. — Есть рейс на Лондон в четыре часа дня. Мы успеем на него. — Он вытер лицо.
— Я никуда не поеду с тобой, Люк. И больше мы никогда не увидимся.
Отшвырнув полотенце, он бросил:
— Поедешь. Ты разведешься с Грегом, а я — с Анабел. И мы поженимся, что следовало сделать еще много лет назад. — Взяв Лизетт за руку, Люк вывел ее в спальню. — На сборы нам хватит пятнадцати минут. Сюда мы не вернемся, будем жить в Лондоне…
Лизетт высвободила свою руку.
— Я не поеду с тобой, Люк, — повторила она. — Я возвращаюсь в Сан-Франциско.
— Господи, но почему? У тебя здесь нет будущего. Твое будущее в Лондоне, со мной!
— Нет, Люк, нас с тобой объединяет только прошлое. А этого всегда было мало, и уж тем более сейчас. — Лизетт посмотрела на Люка, вспоминая тот день, когда впервые увидела его в Вальми. — Прощай, Люк.
Спускаясь по лестнице, она навсегда вычеркнула Люка из своей жизни.
Приехав домой, Лизетт сразу поняла: случилось нечто ужасное. Машина Симонет стояла не на месте и с открытой дверцей. Увидев Лизетт, бледная и встревоженная девушка бросилась к ней.
— Ох, мадам, слава Богу, вы вернулись! Я пыталась разыскать вас, но никто не знал…
— Что случилось? Что-то с детьми? Где Люси и Доминик?
— Они еще в школе. Я подумала, что им лучше остаться там…
— Что случилось?!
— Мистер Диринг… он ехал на машине… у него сердечный приступ…
— Нет! — в отчаянии вскричала Лизетт. — Где он? — Она бросилась к своей машине.
— В Центральной больнице. — Симонет устремилась за хозяйкой. — Но вы не можете вести машину в таком состоянии.
Лизетт захлопнула дверцу «линкольна» и дрожащими руками включила зажигание. Сердечный приступ. Он мог умереть. Или сейчас умирает. «Линкольн», визжа покрышками, рванулся с места. Сейчас она должна быть рядом с ним.
— Боже, — взмолилась Лизетт, вливаясь в поток транспорта, — спаси Грега!
— Он в операционной. — Медсестра усадила Лизетт в кресло. — Возможно, мистер Диринг пробудет там несколько часов. Может, попросить кого-нибудь приехать и побыть с вами?
Лизетт не хотела никого видеть. Она ни с кем не могла поделиться своим горем, никому не могла рассказать о том, как они расстались… А если Грег умрет? У нее были обязательства перед его родителями, перед Крисси.
— Сообщите, пожалуйста, его родителям и сестре.
— Хорошо, я позвоню им. Если будут какие-то новости, доктор известит вас.
Это ожидание было самым долгим в жизни Лизетт. В шесть часов усталый хирург в белом халате и в маске вышел из операционной и сказал, что Грега отправляют в палату интенсивной терапии. У него сломаны рука и таз, поврежден нижний отдел позвоночника. Но он жив и будет жить.