Не уставай, преследуя врага!
Шрифт:
— Что там? — Джейд подозрительно сощурилась. Интуиция ее не подвела, открыв пакет, она увидела складки великолепного платья из сапфирового шелка и золотого шитья. Настроение испортилось окончательно. — Не вариант, — быстро добавила дознаватель.
— Вариант. Понтифик пригласил нас сегодня на проповедь и бал в честь последней Трапезы Святого Этрика, так что мы должны выглядеть подобающе. Переоденешься в апартаментах.
— Это Дамар вас надоумил? — Дамар состоял в их команде в качестве еще одного агента. Вместе с несколькими помощниками он уже находился на поверхности и прямо сейчас занимался внедрением в трущобы пилигримов. Ранник многое бы отдала, чтобы быть с ним, на полевом задании. Вместо этого впереди её ждал
— Ранник, бери платье.
Янус и Роулинг насмешливо фыркнули, Тибальт хохотнул, Вельт промолчал. Все четверо знали, как она не любит подобные вещи.
Понимая, что спорить бесполезно, ведь фактически она получила приказ, женщина одернула тяжелую занавеску и принялась рассматривать местность.
Серые облака разошлись, позволяя увидеть великий Понтифракс, служащий домом пятидесяти миллионам жителей. Столица-святыня Благочестия V располагалась в излучине реки Амарик. Сверху она казалась бесконечной чередой куполов храмов, базилик, шпилей и колоколен. В сумрачной глубине между циклопическими сооружениями кипела жизнь, в то время как отражающийся от золотых крыш свет ревниво скрывал недостатки города, выставляя его в виде сверкающего самоцвета. Но дознаватель знала, что все не так радужно. Драгоценный самоцвет был окружен нищетой и грязью. За пределами помпезных культовых сооружений теснились хибары бедноты и паломников, которые за века превратили подобные кварталы в чудовищные лабиринты неказистых построек, уходившие далеко под землю, сливающиеся с канализациями и поднимающиеся вверх так далеко, как позволяли выдержать хлипкие несущие конструкции.
Ранник множество раз доводилось наблюдать двойственность Империума Человечества. Противостояние величия и нищеты не вызывало у нее особых эмоций. Чаще подобное можно было встретить в городах-ульях, где невообразимо богатые семейства жили в километровой доступности от бедноты, погрязшей в болезнях и страданиях и от рабочих, чья жизнь стоила меньше, чем патрон для иного пистолета. Просто здесь контраст между громадными зданиями Экклезиархии, окнами-витражами в сотню футов, золотым блеском тысяч горгулий и мраморных статуй, изображающих святых-мучеников Имперского Кредо и ветхими лачугами терзаемой обскурой и иными наркотиками бедноты казался особенно сильным.
День на планете длился долго, почти вдвое длиннее стандартного терранского. В городе-святыне пользовались четырехчасовыми циклами активной деятельности и сна. В апартаментах для почетных гостей, расположенных в здании Почтения, они отдохнули, постаравшись привыкнуть к чуть более ощутимой силе тяжести. Когда приблизилась длинная ночь, все переоделись и отправились на пир в честь Святого Этрика.
Джейд знала, что ее внешность мужчины находят красивой, но сама она данному факту особого значения не придавала. И к своему нынешнему наряду относилась чуть ли не с отвращением. Теперь она была облачена в оборки из плотного шелка, синий корсет и туфли на высоком каблуке. Хвост волос ей пришлось распустить, дабы локоны могли прикрыть гарнитуру коммуникатора в ухе. Незаметно от инквизитора она пристегнул к бедру мощный автопистолет «Стигия X» — под широкой юбкой его все равно не было видно. Плохо было то, что под платье нельзя было так же спрятать тяжелый дробовик «Вокс Леги».
Янус остался в покоях, координируя связь с группой Дамара и ожидая техномагоса Хро, еще одного члена инквизиторской свиты. Тибальт самостоятельно отправился в город, к ним он должен будет присоединиться позже. Вельт и Роулинг облачились в одежды черно-бежевых оттенков, в то время как инквизитор предпочел черное одеяние девотатов, культовой фракции Министорума, которая в настоящее время управляла Благочестием. Согласно негласной традиции, лидер всякой группы, желающий выразить уважение понтифику и заручиться его поддержкой, одевался именно так. Понтифик возвысился из девотатов, поэтому считалось, что подобные знаки внимания ему весьма приятны.
Длинный автомобиль — золото, серебро и дешевая показуха — привез их к обитым платиной дверям Теократики. Едва они вышли, Ранник обратила внимание на многочисленных фратеристов в красно-черных рясах, с автоматами, завернутыми в тяжелую ткань.
— Мужчины на службе Экклезиархии? — поинтересовалась она. — Разве подобное законно?
— Граничащее с ересью нарушение Указа о Бездействии, — Нзогву пожал плечами, наблюдая за «оружными мужами», которые Церковь не имела право набирать. — Однако в связи с невероятным наплывом паломников и важностью праздника Экклезиархия выпросила себе небольшую поблажку. Через пару недель их распустят.
По широкой мраморной лестнице поднималась пышно одетая толпа местных аристократов, нуворишей и гостей с дюжины планет. Личности приглашенных сверялись охраной, но подобная процедура не затрагивала инквизитора и его людей.
На самом верху, у входа во дворец, их встретил маршал-клерик Амол Брант, командующий ополчением всей планеты.
— Его преосвященство хотел бы встретиться с вами как можно скорее, — сообщил он. — Прошу вас, следуйте за мной.
Фратеристы расступились перед Брантом, рывком встав навытяжку. Инквизитор и его свита оказались в вестибюле с мозаичным плиточным полом, окаймленным статуями и картинами имперского величия. По правую руку Святой Сорель повергал пылающим топором какого-то презренного еретика, слева же во всю стену сверкало благородными металлами и драгоценными камнями изображение атмосферных шпилей Семнадцати Святилищ Имтепа.
Миновав ряд колонн, они очутились в зале для церемоний, который не оставлял у посетителей и тени сомнения насчет истинных богатств и величия Экклезиархии Благочестия V. Под сотней взирающих со стен и потолка ликов святых, мучеников и проповедников, отдавших свои жизни во имя Человечества, Ранник почувствовала некоторую неуверенность. Впечатление усиливали двадцатиметровые статуи прежних верховных понтификов в митрах и при посохах с аквилами. Их высеченные из камня глаза взирали на толпу под ногами с таким огнем праведной веры, словно лицезрели сонм нераскаявшихся грешников. Десяток служителей в черных рясах непрерывно перемещались среди людей, окуривая лиловым дымом из золотых кадильниц. Тяжелый аромат благовоний перебивал все прочие запахи.
Около трех тысяч гостей уже расположились вокруг колонн и статуй, но свободного места хватило бы на втрое большее количество посетителей.
Потолок терялся в высоте, а сквозь витражи и мозаику золотистый свет падал вниз таким образом, что значительная его часть фокусировалась на платиновом троне, создавая видимость святости и величия.
Путь к трону охраняли двое крестоносцев Экклезиархии в полированных доспехах, вооруженные массивными двуручными мечами. Сам понтифик оказался худым изможденным стариком, с улыбкой взирающей на их приближение. Казалось, он едва выдерживает бремя власти и вес надетых на него одежд. Устроившийся на спинке трона кибер-херувим что-то беззаботно чирикал по птичьи, создавая странный контраст со своим господином.
Глашатай во всеуслышание представил инквизитора, заставив разговоры смолкнуть. Все без исключения гости повернулись в их сторону. Де Граттио поднял усеянную пигментными пятнами руку и благословил их, начертав в воздухе знак милости Императора.
— Почтенный инквизитор Аугим Нзогву, — скрипуче протянул де Граттио. Чем-то неуловимым его голос напоминал предсмертный хрип покойного. — Вы и ваши служители — желаннейшие гости в Святом мире Благочестия.
— Ваше Преосвященство, вы оказываете честь мне и моему ордосу, удостаивая нас личной беседой, — инквизитор вернул любезность.