Не в силах забыть
Шрифт:
— Обещайте, что никогда больше не станете меня целовать, — попросил Лео, — а не то вы лишите меня всякой надежды обрести счастье с другими женщинами.
Должно быть, эти же слова Марзден говорил всем женщинам, которых целовал: фраза была слишком хороша для экспромта. И все же Брайони ощутила легкое головокружение, как после бокала вина.
Она медленно кивнула:
— Хорошо. Потому что я ни за что не простил бы вас, если бы вы разбили мне сердце. — Лео широко улыбнулся — золотой мальчик, обласканный богами. — А теперь пойдемте, пока Каллиста не отправилась нас разыскивать.
Глава 4
За
Последнее не слишком обнадежило Брайони: ей приходилось видеть сахибов и их жен, обращавшихся к туземцам на смеси английского с ломаным хинди, а потом бурно возмущавшихся, когда наемники приносили им листья бетеля вместо стакана воды.
Но теперь она была всецело во власти Лео.
Округ Читрал располагался в неприступной горной долине, среди высочайших пиков и огромных ледников Гиндукуша. Из Гилгита Лео добирался сюда через перевал Шандур, лежащий на высоте двенадцать тысяч футов. Вернуться в долины Индии путешественники могли, лишь преодолев заснеженный перевал Ловарай на высоте десять с половиной тысяч футов, затем им предстояло пересечь гористый Дир и продолжить путь на юг. Брайони никогда не была страстной любительницей горных походов. Она с содроганием вспоминала переезд из Кашмира в Лех с тройкой английских туристов — бесконечные пререкания кули, плохую пищу и непрестанные жалобы англичан на леность и ненадежность всех кашмирцев. Продвижение от Леха до Читрала с миссионерами, проходившее куда более спокойно, без откровенной вражды и яростных стычек, было организовано из рук вон плохо: повара плелись далеко позади, и путешественникам постоянно приходилось голодать, кексы к чаю пропитались рыбьим жиром, потому что их упаковали вместе с открытой банкой сардин, а оцинкованная ванна Брейбернов из-за небрежного обращения еще в самом начале пути оказалась безнадежно испорчена — дно было продырявлено в трех местах.
— Вы говорили, мы доберемся до Пешавара за неделю? — обратилась она к Лео, когда тот подошел к ней сообщить, что отряд готов отправиться в путь.
— Мы пройдем в стороне от Пешавара. Ноушера ближе.
— Так мы будем в Ноушере через неделю?
— Один я смог бы добраться туда за четыре дня. С вами нам понадобится неделя, а то и больше. Это будет зависеть оттого, насколько вы закаленная путешественница.
Брайони обладала крепким здоровьем и выносливостью. А вот Лео выглядел пугающе изможденным и худым, под глазами у него обозначились темные круги, а лицо казалось бледным, несмотря на загар.
Брайони невольно встревожилась. Почти два месяца, проведенные в пути, истощили его. Попытка достигнуть Ноушеры за четыре дня или даже за неделю могла окончательно подорвать силы Лео.
— Вы завтракали? — спросила она.
Он, уже направившийся было прочь, остановился.
— Я перекусил раньше.
— И что же вы ели?
Лео нахмурился, раздраженный столь придирчивым допросом:
— Овсяную кашу или что-то в этом роде.
Едва ли порции овсянки достаточно для ослабленного недоеданием мужчины, которому предстоит нелегкое путешествие.
— Вы страдаете потерей аппетита?
— Рискну предположить, что это естественное следствие встречи с вами, — с вежливым ехидством ответил Лео.
— Это означает «да» или «нет»?
— Это означает: «Мне не нужен доктор, так что оставьте меня в покое». — Он резко повернулся на каблуках, но, вдруг передумав, оглянулся на Брайони: — Даже если бы я нуждался в помощи врача, к вам я обратился бы в последнюю очередь.
«Ты уверен, что не подхватил какую-нибудь ужасную болезнь, которая закончится кровотечением, неукротимой рвотой и гангреной? — поинтересовался Уилл (лишь отчасти в шутку), когда Лео сообщил ему новость о своей помолвке. — Я никогда не слышал, чтобы Брайони Аскуит проявляла хотя бы малейший интерес к здоровому мужчине».
«Ты просто обижен, потому что она никогда не проявляла ни малейшего интереса к твоей персоне», — усмехнулся Лео, чувствуя себя властителем мира. Восхитительно юный и восхитительно глупый.
Он насмешливо отсалютовал, коснувшись края шляпы, но Брайони шагнула к нему и поймала за запястье. Ее прохладные пальцы сжимали руку не сильно, неуверенно, бесстрастно. А ее волосы, ее прекрасные волосы, рассеченные белой полоской, казались рулоном черного шелка, разрезанным безжалостным ножом.
— Возможно, выбирать доктора вам не придется, — невозмутимо отозвалась она. — Ближайший дипломированный врач находится в гарнизоне Дроша. А больше ни одного до самого Малаканда.
Примерно через четверть минуты Брайони выпустила его запястье и приложила ладонь ко лбу.
Лео не хотелось, чтобы она стояла так близко да еще прикасалась к нему.
— У меня нет жара, — нетерпеливо проворчал он.
«Хотя завтра, возможно, будет», — добавил он мысленно. Лихорадка началась примерно неделю назад, к ней сразу же добавились головокружение и ломота в костях. Но на следующий день недомогание прошло, и Лео списал все на усталость. Однако днем позже вернулись жар и озноб. С того времени так и повелось: один день чуть полегче, другой — похуже. Но с каждым разом лихорадка становилась все мучительнее. Накануне, пересекая тенистое ущелье на пути к долине Румбур, Лео дрожал от озноба.
Брайони отняла руку и смерила Лео недоуменным взглядом:
— Жара действительно нет. У вас на теле не появились пятна или сыпь? Вас не беспокоят боли в суставах? Общая слабость? Головокружение? Озноб?
Уилл был прав. Мисс Аскуит равнодушна к мужчинам и проявляет интерес лишь к их физическим недугам.
— Нет, ничего. Я же говорил вам, что мне не нужен доктор. Довольно терять время. Нам предстоит долгий путь.
— Не сегодня, — возразила Брайони.
— Что, прошу прощения?
— Я не привыкла долго находиться в седле. Мне потребуется несколько дней, чтобы освоиться. И сегодня я не желаю продолжать путешествие до самой темноты.
Лео предпочел бы пройти через перевал Ловарай до ночи: если на следующее утро возобновится лихорадка, еще более жестокая, чем накануне, едва ли он сможет осилить переход и спуск.
Отказ Брайони продолжить путь по намеченному плану раздосадовал его. Возможно, будь она нежной и слабой женщиной… Но, когда они жили вместе, она работала целыми сутками, не зная усталости. Несмотря на внешнее изящество и обманчивую хрупкость, эта леди отличалась редкой силой и выносливостью.