Не в силах забыть
Шрифт:
«Моей жене?»
— Итак, Каллиста, насколько я понимаю, вы сумели провернуть виртуозный трюк и ловко обвести Лео вокруг пальца, несмотря на всю его подозрительность? — весело начал Мэтью. — Как вам это удалось?
— Нет, Каллиста, не признавайтесь. Знаете, что за этим последует? — Уилл жестом изобразил, как вскидывает ружье и стреляет. — Вы когда-нибудь видели Лео с оружием в руках?
— Правильнее было бы спросить, видели ли вы мою жену со скальпелем? — вмешался Лео. В его голосе звучала угроза, и Брайони
Каллиста, надо отдать ей должное, покраснела:
— Папа тоже был в сговоре. Я предвидела, что Лео проверит мои слова, так что отец неделю не выходил из дома, и мы распустили слух, что ему нездоровится.
— А как ты узнала, что я уехала из Леха? — поинтересовалась Брайони. Она и раньше задавалась этим вопросом, но забывала спросить.
— Случайное совпадение. Оказалось, что одна из моих знакомых приходится племянницей миссис Брейберн. Прочитав в письме от тети, что Брейберны переехали из Леха в долину калашей вместе с некоей миссис Марзден, доктором, она пришла ко мне и спросила, не о Брайони ли идет речь. Я попросила ее держать язык за зубами и ничего не говорить миссис Брейберн.
— Так вы знали, что Брайони в Читрале, и заставили меня проделать огромный путь до Леха? — возмутился Лео.
— Ну, если бы я сказала вам, что знаю, где сестра, вы бы велели мне отослать ей телеграмму и оставить вас в покое. Пожалуйста, не убивайте меня. Разве вы не рады, что вернули себе жену?
— Джереми, ты все еще держишь в библиотеке пистолет?
Брайони примирительно положила руку на рукав Лео, стоявшего позади ее кресла.
— Теперь мы оба в безопасности. И Каллиста очень сожалеет.
Лео окинул Брайони долгим взглядом, потом сжал ее ладонь и улыбнулся:
— В этом доме никогда не держали пистолетов.
Брайони всегда смущали проявления чувств на людях, и все же она задержала руку в ладони Лео на несколько мгновений, прежде чем мягко высвободиться.
— Простите меня, Лео, — покаянно проговорила Каллиста с пылающим лицом.
— А теперь я хотел бы услышать, что случилось, когда ты нашел Брайони, Лео, — вставил слово Уилл. — Неужели ты просто сказал: «Меня прислала ваша сестра, собирайте вещи и немедленно едем со мной»?
— Что-то вроде того.
— И она добровольно отправилась с тобой?
— Более или менее. — Лео бросил на Брайони лукавый взгляд. — Хотя мне и пришлось опоить ее опиумом, одурманить туземным зельем и похитить под покровом ночи.
— Это становится любопытным, — заинтересовался Мэтью. — Не терпится услышать продолжение.
— Однако за свое коварство Лео лишился одной очень важной части тела, — заметила Брайони.
— Нет! — хором воскликнули Мэтью и Уилл.
— Брайони! — взвизгнула Каллиста.
— Почки, — немедленно нашелся Лео. — Это была всего лишь почка. Человек способен прекрасно
— Ну, можете называть это почкой, если вам так хочется, — пожала плечами Брайони.
Уилл фыркнул. Каллиста зажмурилась. Лео закрыл лицо ладонями, трясясь от смеха. Брайони тоже не выдержала и расхохоталась. Она смеялась так, что на глазах выступили слезы и пришлось вытирать лицо платком.
Именно так она и представляла себе когда-то их брак с Лео. Дом, где царит радостная легкость, непринужденность, дружеская близость и душевное тепло.
— Так что же в действительности произошло? — спросил Джереми.
Неизменно серьезный, Джереми говорил с властностью человека, с детства воспитанного в духе верности долгу и хорошо сознающего возложенную на него ответственность. Когда Джереми задавал вопросы, люди на них отвечали.
— А-а, Джереми приступил к допросу, — усмехнулся Лео. — Скажите ему, Брайони.
Теперь Брайони поняла, каково пришлось Лео, когда она попросила его объяснить миссис Брейберн, почему им необходимо немедленно уехать. К сожалению, сама Брайони не обладала талантом Лео выдумывать вдохновенные истории. Она с усилием сглотнула комок в горле.
— На самом деле все было просто. Когда Лео приехал за мной, я с радостью отправилась с ним. Я была счастлива его видеть. Счастлива, как никогда в жизни.
Лео откинулся на спинку стула, склонив голову набок. На мгновение Брайони показалось, что он станет над ней подтрунивать. Он рассказал Брейбернам красивую легенду, которая в конечном счете обернулась правдой, а Брайони, объясняясь с его братьями, обошлась лишь несколькими скупыми фразами. Но заглянув Лео в глаза, она увидела, что в них блестят слезы.
Лео не плакал. И все же он едва сдерживал слезы. Брайони потребовалось несколько мгновений, чтобы овладеть собой и снова присоединиться к разговору.
Но весь день после этого с ее лица не сходила улыбка.
Брайони сияла, светилась изнутри. Казалось, броня, которой она себя окружила, вдруг распалась, и сердце наполнилось светом, радостью жизни. Это было восхитительное, волнующее ощущение. Даже молчание ее излучало мягкий свет: на смену мрачному, гнетущему безмолвию, что так часто накрывало ее удушливой пеленой, пришла безмятежность.
Путешественников забросали вопросами о переезде в Чакдарру и об осаде крепости. Говорили о Чарли и его осиротевших детях. Каллиста беззастенчиво флиртовала с Мэтью. А Лео, опьяненный надеждой, не сводил глаз с Брайони.
Она улыбалась, и с каждым мгновением прошлое отступало, стушевывалось, а будущее рисовалось все ярче и отчетливее. Лео вдруг поймал себя на том, что думает о таких обыденных вещах, как размер письменных столов и вес столового фарфора, цвет обоев и штор — о милых, приятных мелочах их новой счастливой жизни вдвоем.