Не верь глазам своим
Шрифт:
— Добрый день. Я Бейли Уэггинс, — представилась я. — Нэш знакомил нас пару недель назад.
— А… да, — недовольно произнес он. — Что вы хотели?
Я объяснила, что пишу статью о смерти Моны для «Базза», и попросила рассказать о вечеринке. Макс отвел меня к себе.
— Полиция только что уехала, — сказал он. — Тут все на ушах стояли.
— У нас то же самое. Мне нужно уточнить некоторые детали. Вроде Мона присутствовала на вечеринке недолго?
— Да. Она влетела в самый разгар — около семи пятнадцати или чуть позже — и провела тут с полчаса. — У Макса был довольно высокий голос, и он старался из всех сил звучать в более низком диапазоне.
— Она ушла одна или с кем-то? — спросила я.
— Я не видел, как Мона уходила. Я уже говорил полицейским, что в тот момент был занят примадонной Евой. Но Тревис, один наш обозреватель, утверждает, что она направилась к задней двери без четверти восемь. Одна.
— На вечеринке не произошло ничего необычного?
— Был один инцидент, и полиция уже им занялась. Кики Бодден, промоутер Евы, подошла к Моне, когда рядом никого не было, и обматерила ее.
— Неужели? — воскликнула я. Вот дела, Джесси ничего такого не говорила. Интересно, не Кики ли та женщина, что пыталась остановить Брэндона? — Это была Кики — блондинка с длинными вьющимися волосами, около сорока лет?
— Да, и с ней шутки плохи, — отметил он. — Мона побелела как полотно, а Кики спокойно направилась к бару. Насколько я знаю, Мона часто оскорбляла людей, но сама не привыкла слышать критику.
— Так из-за чего весь сыр-бор?
— Понятия не имею. Сам пытался выяснить, но все стояли вне зоны слышимости. По-моему, вы свернули не на тот путь. У вас в редакции, кажется, вчера уволили одного сотрудника, и он угрожал Моне. По логике вещей, идеальный подозреваемый.
— Да, но я должна просчитать все варианты. На вечеринке была Кимберли Ченс. Она вам часто попадалась на глаза?
— Я заметил ее один раз, ближе к началу, и все. Меня мало интересует человек, который перепевает старые песни Барри Манилоу, поэтому я с ней только поздоровался. Кажется, ее вчера арестовали?
— Верно, за нападение на полицейского.
Макс откровенно посмотрел на часы.
— И еще один вопрос, — попросила я. — Среди ваших подчиненных нет сердитых на Мону?
— Моих подчиненных? — переспросил он, отпрянув.
— Ну, вдруг кто-то раньше работал в «Баззе» и затаил обиду.
— Мне ничего подобного не известно. Вам, на мой взгляд, так далеко ходить не надо. Присмотритесь к тому, кого вчера уволили.
Я поблагодарила Макса за помощь и направилась по лабиринту коридоров обратно в «Базз». Ссора между Кики и Моной может иметь большое значение, и надо выяснить, что послужило причиной. Проходя мимо конференц-зала, я заметила, что Джесси все еще там. Она захлопнула свой сотовый.
— Сестра позвонила, как только ты ушла, — объяснила она. — У тебя есть брат или сестра, которые треплют нервы?
Не успела я ответить, как в конце коридора раздались голоса, и появилась группа из пяти-шести человек.
— Что случилось? — выкрикнула Джесси одному из старших редакторов.
— Только что всем разослали электронное сообщение собираться в холле, — сказал он. — Сейчас сделают объявление.
— О Боже… — тихо произнесла Джесси. — Вероятно, кого-то арестовали.
6
Мы с Джесси последовали за мрачными сотрудниками «Базза» в холл перед кабинетами. Нэш ждал в конце « чрева », у стола для проведения ежедневных планерок. Казалось, место специально подобрано как можно дальше оттуда, где Мона прошлым вечером извивалась, как брошенный на землю шланг с сильным напором воды. Рядом с Нэшем стоял Дикер, на полголовы ниже ростом, в темно-синем костюме в обтяжку и желтом галстуке. Лицо, неизменно подернутое раздражением, приобрело пятнисто-бронзовый оттенок, словно он наносил тональный крем во сне. Издали глаза выглядели не больше одноцентовиков. Глава компании нервно покачивался, готовясь выступить с важным заявлением.
Я не знала, чего ждать. Дикер известен в прессе как Принц Неуместности.
Холл отнюдь не идеально подходит для массовых сборов: одни приблизились вплотную к столу, другие зависли где-то сзади, окружив столы «чрева».
— Подходите сюда, — потребовал Дикер, махнув тем, кто неуверенно маячил на периферии — Мне нужно сделать объявление.
В ответ на его просьбу люди переминались с ноги на ногу, но не сдвинулись с места — мол, не надо загонять нас в стадо. Дикер не стал скрывать недовольства. Один журналист как-то отметил, что у него творческий подход к подчиненным, как у пумы к длиннохвостому попугаю. Нэш прошептал ему что-то на ухо, и Дикер сделал два шага вперед.
— Извините, что не имел возможности обратиться к вам раньше, — раздался его скрипучий голос. — Я должен был уделить внимание полиции и прессе, хотя Нэш уже разговаривал с некоторыми из вас. Итак, все по порядку. Я очень сожалею о случившемся с Моной, как и вы все. Она была непревзойденным редактором и принесла журналу невероятный успех. Почтим память о ней минутой молчания.
Люди опустили головы, но никто, насколько я заметила, не проронил слезы. Много пар глаз металось вокруг, высматривая реакцию окружающих. Судя по лицам, создавалось впечатление, будто Дикер только что предложил скорбеть о распаде группы «Бэк стрит бойз» или банкротстве «Бетамакса».
— Ладно, — нетерпеливо выпалил он до истечения минуты, — далее хочу уверить, что полиция делает все возможное для поимки преступника, но результатов пока нет. Конечно, если вам известно что-то важное, вы должны незамедлительно обратиться к детективам. Я также усилил охрану, чтобы никто не переживал.
Одна из редакторов моды подняла руку, и Дикер испепелил ее взглядом. «Это вам не конференция», — говорили его глаза. И все же он сердито кивнул в ее направлении.
— Будет ли проводиться поминальная служба? — спросила она.