Не верь мне.

Грейс Диана

– Что?
– наконец-то сообразив, что речь идет о ней, воскликнула вышеупомянутая девушка с первого ряда. Одного взгляда на эту особу хватало, чтобы оценить всю ее готовность к учебе. Судя по ее наряду, девице явно не были знакомы такие понятия как "скромность украшает", так как украшали ее отнюдь не скромные шмотки. Огромный бюст почти вываливался из гламурной кофточки, а длина ее юбки была скорее под стать длиной трусов, которые у нее при большом желании тоже можно увидеть.
– Но я... Я... Тоже отвечу позже, - запинаясь говорила девушка.

– Что ты?
– темно русая бровь взметнулась вверх.
– Да ладно, можешь не отвечать, Степанова.

–

Правда?
– Если она так часто будет хлопать ресницами, то они у нее отвалятся под весом нанесенной килограммовой кучи туши. Господи, она что, по флакону выливает на каждый глаз?

– Ага, - кивнул мужчина.
– А то смотрю, ты штаны одеть забыла. Ты это, если хочешь, пиджак мой возьми. Срам прикроешь.

Тишина разорвалась бурным смехом.

– Нет, не забыла, - натянуто улыбаясь, ответила девица, краснея как рак. Вторя всем, я тоже тихо усмехнулась. Теперь я определенно уверена, что мне нравится этот Виктор Алексеевич. Услышав тихий смешок, я посмотрела на свою соседку, что сидела слева от меня. Плечи ее слегка вздрогнули от сдерживаемого смеха. Теперь она смотрела прямо на нашего преподавателя, что дало мне возможность рассмотреть ее. Обычная внешность. Худоватая, бледная. И огромные серые глаза, которые под толстыми линзами очков казались еще больше. Она не была красавицей, но ее можно назвать было миловидной. А растрепанные волосы делали ее похожей на маленькую девочку. Она мне внезапно напомнила Гарри Поттера в первой части. Даже очки у нее были круглыми. Одета она была в мешковатую толстовку светло-зеленого цвета, на которой было изображено... Я пригляделась. Кролик что ли? Так вот что имели в виду эти дегенераты.

– Кроликов любишь?
– соседка застыла, услышав мои слова.

– Да, - ответила она, спустя некоторое время.

– Почему?

– Не знаю. Просто люблю, - выдохнула девушка.

– Ну, да, кролики это круто, - промямлила я, почесывая макушку. На меня тут же с интересом уставились огромные серые глаза.
– У меня папа недавно принес парочку. Маленькие такие, серенькие.

– У тебя дома кролики?
– даже не думала, что эти огромные глаза могут быть еще больше, но она меня в этом разубедила и теперь на меня смотрели не просто огромные глаза. Глазища.

– Да. Жаренные.

У соседки отвисла челюсть, и эта картина очень позабавила меня.

– Расслабься, - рассмеялась я.
– Я шучу. Вареные только.

– В-вареные?
– пискнула девчушка. Мне кажется, она даже побледнела.

– У, плохо дело. Успокойся. У меня макароны только. Макароны, - поспешила ее успокоить.

– Макароны?
– попугаем переспросила соседка.

– Желаешь прийти ко мне и убедиться?
– я почему-то начала раздражаться.

– Нет. Ты шутила.

– Да.

– Все вы шутите, - в ее голосе прозвучала обида.
– Глупо.

Ну вот, теперь эта крольчатница тоже меня ненавидит. Я умею находить подход к людям, черт возьми.

Обреченно вздохнув, облокотилась о руку. И черт меня надоумил выбрать именно этот университет? Хотя, мне было лучше в плане того, что здесь учились Васька и Женя, но плюс от этого маленький, и это дело было не в разных профессиях. Просто девчонки учились на третьем курсе, в то время как я была на втором.

Решив отвлечься от своих мыслей, я начала слушать своего преподавателя по правоведению, который рассказывал какую-то ситуацию, а студенты разбирали ее по всем статьям, дискуссируя. Мне было интересно, но участвовать я не желала, решив остаться просто сторонним наблюдателем.

– Ну, что ж, всего доброго, дети, до следующего занятия, - проговорил Виктор Алексеевич, после того, как прозвенел звонок. Пока все уже выдвигались с кабинета, я лениво складывала тетрадки и ручки с карандашом в сумку, после чего вышла из аудитории, идя по коридору, где толпилось огромное количество народа. Казалось бы, вроде университет небольшой, а людей здесь как тараканов. Много. Я медленно и не спеша брела на следующий предмет, на который не сильно торопилась попасть. Маленькими шажками я оттягивала момент своего мучения. Да. Именно так я называла физкультуру. По правде говоря, спорт я любила, но в другом его направлении. Когда-то увлекалась танцами. Но отжимания, приседания, потягивания и нормативы по забегу я просто ненавидела. Я терпеть не могла физкультуру, а физкультура ненавидела меня. Во внимание можно было еще учесть то, что мне просто кармически не везло с тренерами. Как будто кто-то наслал заклятье на мое имя, что все физруки ополчались на меня отрываясь на мне по полной, гоняя по гребанному стадиону, который я за свои одиннадцать лет учебы успела оббегать вдоль и поперек и изучить все вплоть до камушков.

Наконец, дойдя до кафедры, я обреченно вздохнула. Стоя перед дверью раздевалки, я смотрела на белую деревянную дверь, с которой уже местами обваливалась краска. Может, сказать, что забыла форму? Но это будет глупо, да и даже в школе это не проканывало. Бегала в школьной классике и носках. Заболела? Нет, меня же вся группа сдаст, что я на первой паре и здорова как бык. Семейные дела? Чушь собачья.

Пока я размышляла "идти или не идти", до меня донесся звук девичьего хохота. Но не это привлекло мое внимание: среди них я услышала знакомый голос соседки, но он, отнюдь, не искрился весельем. Он был тихий, но в нем я расслышала панику.

– Кроличьи трусы, лови! Ну, давай же, прыгай, как кролик!

Не раздумывая, я распахнула дверь и мне предстала такая картина: хохочущая Степанова стояла на скамейке, держа что-то в руках, рядом заливисто смеялись две другие ее подружки, а моя соседка стояла на носочках в одних трусах и майке, стараясь достать то, что держала эта густо накрашенная девица. Ни слова не говоря, я подошла к скамейке, на которой стояла эта особа и со всей силы пихнула ее, отчего брюнетка, не удержавшись, свалилась на пол.

– Тебе давно пора школьные годы из жопы выгнать, - зло проговорила я, смотря на девушку сверху вниз.
– На тебя они плохо влияют. Лучше бы училась.

Две ее подруги молча смотрели на меня разинув рты, как и крольчатница. Наклонившись, я подняла с пола маленького игрушечного кролика, которого уронила Степанова и отдала его хозяйке.

– Ах ты, гадина!
– очнулась лежавшая на полу девица.
– Ты что о себе возомнила?! Ай!
– воскликнула она, вставая.
– Сука! Думаешь, всемогущая?
– Все-таки встав, она схватила меня за руку, крепко впившись ногтями мне в руку.
– Уродина!
– второй рукой она попыталась вцепиться мне в волосы, но, уже предвидев это, я перехватила ее руку, начиная выкручивать. Выпустив меня, девчонка резко замахнулась и с неожиданной силой влепила мне пощечину, чего я не ожидала. В глазах внезапно помутнело. Стиснув зубы, схватила девушку за волосы и с силой припечатала к шкафчику лицом.