Не верь мне.
Шрифт:
– Я не думаю. Я знаю, - начала снова скручивать ей руку, отчего та вскрикнула от боли.
– Ты еще пожалеешь об этом, маленькая маромойка. Отпусти меня живо!
– Сильно сомневаюсь, что я буду жалеть об этом.
– Отпусти меня!
– Отпусти ее, хватит. Ей же больно, - послышался за спиной голос одной из двоих.
– Вас еще не спрашивала, - рыкнула я, обернувшись. Улучив момент, Степанова пнула меня ногой в голень, отчего я немного отступила, ослабив хватку. Воспользовавшись, она резко выдернулась
– СУКА!
– взревела, брюнетка. Внезапно, все трое, наблюдавшие за всей нашей потасовкой, вздрогнув, как по команде ринулись к нам.
– Ничего. Нос вправить можно, в отличие от мозгов!
– меня крепко обняли женские руки одной из двух, не давая мне снова идти в бой. Мою противницу так же обхватили, оттаскивая от меня.
– Карина, успокойся!
– вот, значит, как зовут ее.
– Что здесь происходит?!
– раздался властный женский голос.
– Что за крики?!
Судя по спортивному костюму, это был преподаватель физкультуры.
– Марина Алексеевна, мы сейчас все объясним!
– начали тараторить в запой девчонки. Голубые гневные глаза впились в меня, отчего я мысленно поморщилась. Исходя из того, что эти девчонки знают эту женщину, было понятно, что этот преподаватель наш.
– Климова! Степанова! Наказаны! Бегом в спортзал!
Ну, вот так и произошло мое первое знакомство с новым тренером, которое предвещает кучу огромных нормативов. Здравствуй, Ад.
"Несправедливость".
Правильно ли это понятие описывают данную ситуацию? Или точнее это будет описание моей судьбы? Не знаю. Но пробегая уже пятнадцатый круг по залу, я уже который раз задумываюсь над этим вопросом. Может это урок на будущее, что не нужно лезть не в свое дело и тем более вступаться за незнакомых девчонок? Помогла крольчихе, получив выговор, став теперь просто героем в ее серых глазищах, которые неотрывно смотрели на меня на протяжении всей пары. Но помимо выговора, я получила вдобавок еще и два дополнительных бесплатных часа физкультуры сверху. Поскольку физ-ра была у нас последней, то переодеться, чтобы уйти, я не имела права и теперь ощущала, как горят ступни моих непривыкших бегать ног. Черт. Это действительно была несправедливость. Но, с небольшим удовлетворением для себя, я должна была заметить, что несправедливость была компромиссная. Посмотрев в угол спортзала, усмехнулась, увидев, как злобно пыхтит Карина, вися на турнике. Она забавно болтала ногами в воздухе, но все ее попытки подтянуться были тщетны.
– Климова, не отвлекаемся! Иначе я тоже смогу отвлечься и нечаянно сбиться со счета, - прогремела Марина Алексеевна.
– И будешь бегать по-новой. Пять раз, Степанова, и это все? Как размахивать кулаками, так руки сильные?
Черт. Осталось всего сорок минут. Надо как-то продержаться.
Внезапно послышались мужские голоса и через несколько секунд дверь спортзала распахнулось.
– Ой, мальчики, а у вас разве сегодня занятие?
– неожиданно тепло обратилась преподавательница к появившейся в зале группе парней.
– Конечно, сегодня же четверг, - сказал невысокого роста седовласый мужчина, вставший впереди.
– Вы, что, забыли, Марина? Надеюсь, - ухмыльнулся.
– Мы вам не помешаем.
– Да запамятовала немного, - отмахнулась женщина.
– Проходите, что бы вы нам мешали. Позанимаемся вместе.
Черт. Дважды черт. Я теперь должна бегать перед этими парнями? Господи, это же позор!
В следующую секунду, я, запнувшись, чуть не упала, впечатавшись лицом в деревянный пол, но, чудом устояв на ногах, побежала чуть медленнее. Голова моя была опущена вниз. Я проклинала все: судьбу, физкультуру, Марину Алексеевну с ее командирскими замашками, крольчиху, Женьку, этот гребаный универ, придурков одногруппников, и того ненормального парня. Того самого ненормального парня с насмешливыми карими глазами, которые сейчас с любопытным весельем взирали на меня.
Глава шестая
Кряхтя и сопя, я, поставив на стол поднос с едой, кое-как села на стул. Каждая моя мышца не просто ныла, а просто вопила от боли. Только великая сила голода заставила меня пойти в столовую, иначе бы я так и прирастала б дальше к своей парте. Мне даже сидеть было больно.
Поморщившись, вспомнила, как вчера я не только бегала, но и прыгала, отжималась и подтягивалась. Это было унизительно. И тот факт, что за мной наблюдал тот кареглазый красавчик, выводил меня из себя. Он не подходил ко мне, даже не поздоровался, но одного факта, что он насмешливо пялился, хватает, чтобы вызвать во мне раздражение. Как только прозвенел звонок, я пулей вылетела из спортзала, не желая больше быть объектом любопытных коричневых глазенок. Вздохнув, посмотрела на свой обед, после чего принялась его поглощать.
– Привет, - это было произнесено не громко. Подняв глаза, я увидела, как возле стола стоит моя соседка по парте.
– Привет, - я вопросительно подняла бровь, взглядом указывая на стул. Застенчиво улыбнувшись, девушка села напротив меня.
– Я... Я хотела поблагодарить тебя, - тихо сказала Маша.
– Ты храбрая очень, - розовые губки растянулись в широкой улыбке.
– Не за что, - пробубнила я, возвращаясь к тарелке.
– Этот кролик, - начала она немного смущенно.
– Его подарил папа. И мне он был дорог. Спасибо тебе.
– Не за что.
– Тебе пришлось отрабатывать и все из-за меня, - серые глаза виновато посмотрели на меня.
– Прости, я...
– Да хватит, - перебила ее я.
– Все нормально.
– Ты думаешь?
– неуверенно спросила девушка.
– Я знаю. Да и это было мое желание - задать трепку этой девице, - пожала плечами.
– Не люблю таких.
Внезапно, возле моей тарелки появилась плитка шоколада.
– Это тебе, - посмотрев на свою соседку, увидела, как на ее бледных щеках появляется мягкий розовый румянец.
– Это, конечно, глупо, но мне захотелось купить ее тебе. Она вкусная.
– Я верю тебе, но все же это было ни к чему.
Что-то подсказывало, что теперь у меня появилась поклонница. Об этом говорил добродушный щенячий взгляд, которым смотрела на меня эта Маша. Спустя некоторое время я в этом убедилась: Мария преданно ждала меня, пока я поем, после чего пошла со мной вместе на пары, потом на следующие. Она следовала за мной словно хвостик. Маленький кроличий хвостик.